Юми и укротитель кошмаров

Она опустилась на колени, взяла душу одного из камней и положила ее на другую, плоской стороной к плоской стороне. Художник улыбнулся; ему не терпелось приступить.

Не терпелось складывать камни? Кто бы мог подумать?

Он осторожно присел на корточки – даже с наколенниками неоднократно обжигался – и поднял камень. Попробовал выстроить стопку. Камни не удержали равновесия, и он попытался вновь, на этот раз следя за центром тяжести.

Наконец он понял принцип. По указанию Юми добавил еще один камень, и тот удержался.

– О нет! – вырвалось у него.

– Что случилось? – спросила Юми.

– Теперь мне заметно легче, – ответил Художник, поднимая и устанавливая еще один камень. Затем еще один. – Неделю назад я и три не мог сложить. – Он убрал руку, оставив балансировать пятый камень.

Тот дрогнул, но не свалился. Художник посмотрел на Юми и тяжело, разочарованно вздохнул:

– Поверить не могу, что твои наставления сработали.

– Сработали, – повторила Юми, широко раскрыв глаза. – Сработали.

Она азартно улыбнулась. Улыбка была заразительной в своей искренности. Улыбки – как радиация: чем ближе источник, тем сильнее эффект.

Художник добавил шестой камень, и стопка обрушилась. Но Юми с воодушевлением приказала выстроить новую, и ему снова удалось сложить пять камней.

– Сработало, – тихо произнесла Юми. – Я… в самом деле тебя научила!

– Я бы, конечно, предпочел менее деспотичный подход. Но должен признать: похоже, ты и впрямь знаешь, о чем говоришь.

Глядя на каменную башенку, Юми едва не разрыдалась. Прежде чем постройка обвалилась, Художник успел положить на нее шестой, очень маленький камень.

– Шесть! – Он гордо сложил руки на груди. – Неплохо, а? Когда духов ждать?

– Чтобы регулярно их призывать, нужно складывать по тридцать и более камней, – ответила Юми. – И одной стопки недостаточно. Минимум двадцать, причем разных, в искусных комбинациях.

– Минимум двадцать, – тупо повторил он. – По тридцать и более камней?

– Можно меньше, но тогда твои фигуры должны быть более рискованными и интересными, – пояснила Юми. – Просто в столбик можно и сорок камней сложить, но нельзя этим злоупотреблять, потому что духам больше нравятся необычные сочетания и камни причудливой формы.

Художник опустил взгляд на развалившуюся кучку. Он уже не чувствовал азарта.

– Не отчаивайся, – ласково сказала Юми. – Это нужно, чтобы призывать духов постоянно. Мне удалось призвать первого духа лишь спустя две недели тренировок, а следующий появился аж через четыре месяца. Прошел не один год, прежде чем я научилась призывать духов всякий раз. Тебе не нужно достигать такого уровня. Я чувствую, даже один дух сможет дать нам подсказку.

Обучение сложению камней

Он тяжело вздохнул, кивнул и улыбнулся. К сожалению, Юми тотчас снова превратилась в строгого надзирателя и велела приступить к новому упражнению: созданию прочного фундамента для каменных конструкций. Занятие было не настолько отупляющим, как прежнее, но и энтузиазма не пробуждало. Процесс напоминал Художнику уроки анатомии, где его заставляли многажды рисовать одни и те же мышцы.

Но даже небольшой успех воодушевляет, и время пролетело незаметно – отчасти потому, что Юми тоже получала удовольствие от достигнутого и вела себя чуть менее требовательно. Она больше не нависала над Художником, выдавая указания, а старалась наглядно демонстрировать, что нужно делать. Увы, она успевала сложить лишь несколько камней, прежде чем нижние начинали превращаться в дым. Ее бесплотные конструкции жили всего-навсего пару минут.

Время от времени делался перерыв, чтобы выпить воды, и Художник с удивлением отметил, что упражнения ему уже отчасти нравятся. Он по-прежнему не понимал, почему сложение камней здесь считается искусством. Духи, что ли, чокнутые, если отзываются на это? Но… в какой-то мере было весело.

Вдобавок энтузиазм Юми был заразителен. Посередине занятия Художник взял паузу, чтобы посмотреть, как девушка составляет башню из десяти камней. Работает сосредоточенно, поджав губы, но при этом она полностью расслаблена, нет его скованности и опасения, что конструкция развалится. Движения плавные и легкие; она не хватает камни, а как бы зачерпывает ладонью. Не ищет их, а встречает.

Она ставила большинство камней на узкий конец, чтобы они выступали за пределы фундамента, а на них ставила другие камни, сооружая невысокие башенки. Юми избегала очевидных ходов, принимая в расчет индивидуальные особенности каждого камня, и складывала из них неожиданные, причудливые мозаики. Установка очередной детали была сродни смене тональности в симфонии: резкой, но обоснованной и настолько дивной, что недоумеваешь, как тебе могла понравиться предыдущая часть.

«Она права, – подумал Художник (высоким стилем). – Это искусство. По крайней мере, в ее руках».

Она сама казалась частью искусства. Ее движения выглядели чарующим, запоминающимся спектаклем. Это было… прекрасно. Если бы Художник был духом, то несомненно явился бы на представление.