Юмор в науке, в истории и в жизни

Как и во всякой работе, встретились трудности. Если водород подавали в камеру с мышами, где уже был кислород, которым мыши дышали, и потом их облучали, то они от облучения дохли. Очевидно, потому, что кислород под действием радиоактивных веществ все-таки сильнее окислял, чем водород восстанавливал.

Если же из камеры совсем удаляли кислород и после облучали мышей в чистом водороде, то мыши все равно дохли, но на этот раз не ясно почему – от облучения или от того, что им дышать было нечем.

Чистый водород от облучения не защищал. Нужно было найти такой восстановитель, который бы действовал в присутствии кислорода.

Исследуя химические справочники, Молоточкин обнаружил, что такими свойствами обладает газ сероводород. Опыт был поставлен заново. Однако результаты оказались неопределенными. Сероводород был слишком сильным восстановителем. При подготовке к опыту он разъел насос, ворвался в рабочее помещение и привел экспериментатора в бесчувственное состояние.

Поскольку Молоточкин не предусмотрел самооблучение перед опытом, влияние сильного восстановителя на облученный организм выяснено до конца не было.

А ученые всего мира так и не знают пока, чем полностью можно восстановить то, что окисляется в живом организме при высоких дозах облучения.

Психология и оргвопросы

Всемирная слава

Коллектив в лаборатории Петра Ильича Молодцова работал хорошо, но дружным не был.

Причина была, очевидно, в заведующем. Петр Ильич был способным, рано защитившимся кандидатом наук, но все-таки молодым человеком, а не профессором. Последнее очень стесняло Петра Ильича, особенно на заседаниях ученого совета, где он часто видел и чувствовал диспропорцию между званиями и знаниями, а тем более умением работать. Потому-то он и относился к числу кандидатов, желающих стать докторами гораздо сильнее, чем хороший солдат – генералом.

Однажды из Академии наук на имя Левы Смиренного, самого скромного сотрудника его лаборатории, пришел пакет из Британской Академии наук. Лева не верил своим глазам. Он ушел в библиотеку, обложился англо-русскими словарями и методично, буква за буквой за двое суток перевел сначала все надписи на конверте, потом на штампах и печатях, потом вскрыл конверт и перевел текст письма, которое было напечатано на чисто английском языке.

В письме говорилось, что Президиум Британской Академии наук высоко ценит две работы мистера Смиренного по изучению метаболизма нуклеиновых кислот.

Полное перечисление всех научных работ всегда благоприятно действует на любого, даже самого скромного, научного работника. Подобный акт со стороны авторитетной организации, такой как Британская Академия наук, явно поднял Леву в собственных глазах.

Британская Академия сообщила, что по этой проблеме собирается симпозиум (ученое совещание), на который приглашаются ведущие в этом направлении ученые всего мира, в том числе и он – господин Лев Смиренный. Далее сообщалось, что ТРУДЫ ученого совещания выйдут отдельным изданием и что для доклада мистера Смиренного специально отведено и оставлено 50 страниц печатного текста. Сообщалось, что уже имеется договоренность с издательством, бланки для договора с которым прилагаются. Гонорар был гарантирован в свободной валюте.

Отказаться было невозможно. Это была сама мировая слава. Ведь труды симпозиума будет читать весь мир. К тому же и фунты не помешают. Не знал бедняга, что слава – товар неходкий. Дорого стоит и быстро забывается.

Письмо вместе с заявлением о предоставлении командировки в Кембридж Лева выложил для подписи на стол Петра Ильича в надежде на подтверждение своих особых заслуг в науке. Бедняга! Он был плохим психологом. Результат оказался прямо противоположным. В отличие от Левы Петр Ильич разобрался в письме без словарей. Чтение письма окончилось взрывом.

– Как?! Приглашение прислано не ему, кандидату, основоположнику направления, автору 13 работ, заведующему лабораторией, наконец, а какому-то самозванцу, который и в вопросе-то еще не разобрался. Его работы только потому и напечатали, что на них стояла подпись его, Петра Ильича Молодцова. И вот результат! Нет. Хватит с него заседаний ученого совета. У себя в лаборатории от такого не допустит.