Юмористическое фэнтези

— Я только приподняла уголок занавеси, чтобы убедиться, что под ней действительно зеркало, а потом снова опустила.

— Хорошо. Я не уверен, что нам нужно смотреть в них, а пытать счастья не стоит.

— Хитрые штуки зеркала, — напряженно заметил Афонтий.

— А эти еще хитрее, чем прочие. Пеммени не сказал тебе, почему он поставил их рядком?

— Нет. Но он велел не передвигать их. Да, точно, так он и говорил.

Кедригерн кивнул:

— Что ж, тогда не будем передвигать. Могу себе представить реакцию, которая последует, если они получат возможность отражать друг друга.

— Если кому интересно мое мнение, лучше оставить их в покое. Пусть себе стоят. Зеркалам нельзя доверять, — заявил Афонтий.

— Это может быть опасно, Кедди, — добавила Принцесса.

— Вполне возможно. Но когда я думаю о Моггроппле, томящейся в плену зеркал все это время… и о бедном глупом духе, потерявшем собственную свободу, пытаясь спасти ее… Если мы можем помочь им, мы должны.

— Полагаю, ты прав, — вздохнула Принцесса без видимого энтузиазма.

— Вы спятили, вы оба. Ты всегда был слишком мягкосердечен, Кедригерн, — проворчал Афонтий.

— Мягкость тут ни при чем; это профессиональная вежливость.

— А, все сводится в итоге к одному. Нет уж, я пас. Не хочу смешаться в зеркалах с шайкой ведьм. Я не колдун. Я честный ремесленник, который устал, удалился на покой и пытается провести остаток лет в мире и спокойствии. Я просто хочу работать над моими механическими муравьями.

— Почему же тогда ты не остался ждать нас в доме? — спросил Кедригерн.

— Как, пропустить все? Я посижу тут, возле буфета, — отсюда я смогу быстренько смыться, если дела пойдут худо. Давай, начинай колдовать. Я не стану вмешиваться. — Афонтий прошаркал к тесному креслу и устроился в нем — поближе к узкой расчищенной дорожке к выходу.

— Я сяду рядом с Афонтием. Мы же не хотим, чтобы он испугался, — шепнула мужу Принцесса и присоединилась к хозяину дома.

Кедригерн облизал внезапно пересохшие губы. Он закатал рукава рубахи, обвел взглядом зеркала, одно за другим, а потом мрачно поднял пыльный покров зеркала I, перекинув тяжелую тряпку назад. Он увидел в стекле свое отражение, отражение огромного буфета вишневого дерева позади — и все. Повторив ту же самую процедуру для зеркал со II по V, он не обнаружил в них ничего, что можно было хотя бы принять за фигуру ведьмы.

— В них нет никакой магии. Обыкновенные зеркала. И все же они мне не нравятся, — пробормотал Афонтий.

Кедригерн извлек из-под рубахи медальон и вгляделся в каждое зеркало по очереди сквозь Отверстие Истинного Вида. В глубине стекол шевелилась смутная тень, но такая тусклая, расплывчатая и ускользающая, что могла являть собой не что иное, как оптическую иллюзию, рожденную вследствие наблюдения через дырку, которое колдун всегда считал утомительным, потому что оно требовало напряжения зрения. Он позволил медальону скользнуть в вырез ворота и застыл, скрестив на груди руки, задумчиво разглядывая зеркала.

Наконец, откашлявшись, Кедригерн проговорил громко и четко:

— Моггроппле, ты там? Я освобожу тебя, если сумею, но я должен знать, что ты там. Покажись, Моггроппле!

Не успел он промолвить последние слова, как каждое зеркало мягко засветилось — сияние становилось все ярче, очерчивая в стеклах сверкающие силуэты. Вскоре в каждом зеркале стояло по беловолосой женщине в темно-синем платье. Она была красива и статна — печальные темные глаза, длинные изящные пальцы, тонкие, изысканные черты лица. Ведьма выглядела женщиной средних лет, ей можно было дать где-то полвека — пол ее третьего века.

— Кто из вас истинная Моггроппле? Говори! — приказал колдун.

В мгновение ока из зеркал вырвался звук, наполнив амбар пятикратным эхом одного голоса, кричащего:

— Я! Я! Не слушай их, они все фантомы, я настоящая! Они не реальны, я реальна, я единственная, я, я, слушай меня, не обращай на них внимания, они сплошной обман, я Моггроппле, я, я, я! Я, не они, я! Освободи меня! Я настоящая, а они нет, я, в этом зеркале, не в тех, только в этом! Я! Я!

Крики нахлестывали друг на друга, сливались, сплетались в визгливую какофонию. Кедригерн слышал сердитый голос, визгливый голос, вкрадчивый голос, хриплый от ярости голос, пронзительный угодливый голос — голоса одинаковые, но чем-то неуловимо отличающиеся друг от друга. Он невольно отпрянул под напором шума, но тут же ринулся вперед, стремительно набрасывая на зеркала покрывала — подняв в процессе тучу пыли, зато установив тишину.

— Что ж, мы знаем, что она там, — сказал он, отряхивая пыль с одежды и с рук. — Все, что нам нужно, — это установить, какая Моггроппле настоящая и как ее извлечь из стекла.

Принцесса и Афонтий ничего не ответили, лишь взглянули на него как на безумца, и тогда колдун добавил:

— Есть какие-нибудь предложения?

— Расколотить их молотком, — буркнул Афонтий.

— Этого я позволить не могу. Слишком опасно.

— И очень жестоко. — Принцесса одарила Афонтия испепеляющим взглядом.

— Что тут жестокого? Это быстренько бы вытащило их из зеркал, разве не так?