Юность

Влад ещё какое-то время сидел расстроенный, зато мне стало так легко внутри, что захотелось рассмеяться на весь пляж. Вчерашнее событие стало таким незначительным, таким далёким, словно это случилось не со мной. Звонкое оповещение о новом письме на почте, раздувающийся шар радости внутри, готовый лопнуть и разорвать тело, расплывшиеся от слёз слова: «по результатам конкурсного отбора вы зачислены на экспериментальный курс в Санкт-Петербургский государственный университет промышленных технологий и дизайна на бюджетное обучение». Всё это перестало иметь значение.

Реакция родителей на новость была предсказуемой: мама распереживалась, наговорила всяких приятностей о моих способностях, папа с бабушкой сухо посочувствовали, но все будто повеселели. Теперь мне не придётся покидать родительский дом, жить в грязной общаге, переживать из-за денег – под маминым крылом и папиным кошельком надёжнее, так они, наверное, и думали. Только Катька молча переводила взгляд с меня на Влада и обратно, будто о чём-то догадываясь. Очень надеюсь, что она не станет поднимать эту тему, а просто примет моё решение. В конце концов, это единственное важное решение в моей жизни, которое я приняла самостоятельно.

– Солнце, ты ведь ничего не забыл взять с собой? – спросила я у Влада, когда мы остались в гостиной одни.

– Да вроде нет, а что?

– Презервативы.

– Мы поехали на дачу к твоим родителям, как ты представляешь секс? – Влад усмехнулся.

– В смысле как? Обычно. Мы же в предбаннике спать будем, никто не услышит.

– Прости, конечно, но мне будет слишком неловко. И презервативы я всё равно не взял.

Приподнятое настроение вдруг опустилось на несколько пунктов. Я ждала эти выходные, я строила планы нашей совместной ночи, я впервые сходила на эпиляцию, только чтобы Владу понравилось, так какого чёрта ему опять плевать? И опять это «я», «я», «я» в каждой строчке… А как же «он»? Меня передёрнуло от собственного эгоизма.

– А знаешь, тут есть киоск. И у нас есть двадцать минут, чтобы успеть купить презервативы, – прошептала я любимому на ушко, провела кончиком языка по шее, переступив через свою обиду. Влад напрягся.

– Думаешь, в деревне их вообще продают?

– Вот и узнаем! – я потянула Влада к выходу.

В киоске презервативы действительно были, но не привычные Durex, Contex или хотя бы Визит. На полочке с белой скатертью, между детским мылом и стиральным порошком стояла серая коробочка с гордым названием Гусарские – три штуки за пятьдесят четыре рубля.

– Ну что, берём? – я посмотрела на Влада с сомнением.

– А ты видишь здесь другие? Я нет, – в его голосе слышалось лёгкое раздражение, но пачку он всё же купил.

Нам разложили диван в недостроенной бане. Сквозь цветастую шторку, служившую дверью, просачивался лёгкий ночной ветерок, рисуя на полу песочные узоры. Сейчас Влад выглядел особенно прекрасно. Затяжка, выдох, ещё одна, свет уличного фонаря сквозь окно очерчивал мужественный профиль. Очередной прилив нежности захлестнул с головой, я подползла к Владу и сжала его в объятиях. Я чувствовала его напряжение, но через минуту плечи расслабились, он потёрся щекой о мою макушку.

– Зай, ты прости меня, – вдруг сказал Влад, беря мои пальцы в ладонь, – последнее время я слишком раздражён. Не из-за тебя, из-за… впрочем, не важно. Просто настроение иногда пропадает совсем.

– Что случилось, любимый? – я поймала его взгляд, провела пальцами по затылку, он прикрыл глаза.

– Да там… – он вяло махнул рукой, – ты, наверное, не знаешь, что Олег никуда не подал документы?

– В смысле? Почему?

– Парень с катушек слетел, – Влад на секунду сморщился, словно от боли, – из-за Егора. Не думал я, что там такая любовь. Хочет идти работать, чтобы адвоката хорошего нанять. Я больше не могу – слишком сложно его убедить в чём-то.

– Да уж, капец… – Я поджала губы, вспомнив, как на последнем звонке швырнула ему в лицо новость об аресте Рязанова. Глупо получилось, даже жаль его теперь. – А родители Олега что говорят?

– А что они могут сказать? Отчим готов дать ему деньги, только бы сын не гробил будущее, но… – Влад развёл руками. – Ладно, это их дело, не хочу в этом копаться лишний раз. Саня, вон, вообще никуда не поступит, и ничё – ходит развесёлый, бухает, меняет девушек одну на другую. Не знаю почему, но я чувствую за них ответственность. Я мог сделать для них больше, но… не захотел?

– Влад, они же взрослые люди и сами отвечают за свои поступки, – растерянно сказала я, не ожидая от Влада таких признаний. – Ты, вон, Левину это и говорил на его Дне рождения, не помнишь разве? А Олег… Ну, пойдёт работать, и что? Вытащит Рязанова, поступит на следующий год, и всё у них будет хорошо. У нас, прикинь, Игорька с телефоном спалили на математике, теперь вот тоже пересдавать только следующий год будет.

– Судя по твоим рассказам, Игорёк ваш тот ещё долбоёб, – Влад усмехнулся.

– Не представляешь, какой, – я потёрлась носом о его щёку.