Юность

— Надо же! Как она нежно мне ответила? Так это, что? Прилюдное признание в симпатии ко мне? Или попытка с моей помощью отделаться от назойливого? Во всяком случае, и то и другое хорошо! А ещё лучше, если и то, и другое! — про себя радовался Кочет.

С этого момента Геннадий Воробьёв стал присматриваться к Кочету, а не проходить мимо него с безразличным или даже брезгливым видом. А иной раз, если было за что зацепиться, он пытался дружелюбно поговорить с Платоном, чем-то интересуясь или просто вместе посмеяться над чем-то.

— Видимо он навёл обо мне справки у Володи Лазаренко и Миши Ветрова и стал уважать меня?! — вполне обоснованно предположил Платон, обтачивая уже для себя халтурную деталь.

В этом месяце Афиногенов давал ему работу только в крайнем случае, когда все были при деле, а новый заказ был срочным. Так что Платон вполне законно и по совести мог поработать и на себя. К тому же уже накопились заказы от отца для дачи.

— Как мне советовал Василий Иванович? Первый год надо работать на авторитет! Вот я и поработал, и буду работать ещё! А сейчас, когда для меня июль месяц уже закрыт нарядами, я поработаю на себя!

Первым делом он обратился к единственному в их цехе сварщику Володе Рябощуку со слесарного участка. Это был высокий, тридцатилетний, женатый и стройный, голубоглазый красавец брюнет, на лице которого уже появились следы злоупотребления алкоголем. Этот весельчак и балагур давно увидел в Кочете родственную душу и возможно предполагал земляка.

Поэтому он с удовольствием взялся за дело, к тому же Кочет уже ранее безвозмездно выполнял и его заказы.

Надо было сварить обломившийся штык лопаты — между полотном и тулейкой образовалась большая, расходящаяся к краю трещина.

Молотком сначала сузив трещину, Володя лихо приварил тулейку к полотну, попросив заказчика длинным напильником лишь через тулейку прижимать к столу полотно штыковой лопаты. Работой Володи Кочет остался доволен, сказав ему, что теперь его должник.

— «Да ладно, должник!? Это я твой должник! Приходи ещё, если что надо сварить!? Для тебя всегда, пожалуйста!» — вслед Кочету бросил он.

— А здесь, видимо, не обошлось без Володи Серенкова? — понял Платон.

Затем Кочет выточил из дюралевого прутка две лёгкие ажурные заглушки разной длины на дачный водопроводный кран, сделав снаружи накатку под пальцы. Он уже давно научился легко растачивать внутренние диаметры и нарезать внутреннюю резьбу резцом, как в данном случае под трубный дюйм. Потом он сделал из самой ходовой у них стали марки 30ХГСА пару простейших строительных отвесов разных размеров и диаметров, представлявших собой конус, цилиндр и ушко с отверстием под верёвку, которые ему отфрезеровал и просверлил Володя Лазаренко.

За ними последовал ключ для межвагонных дверей в тамбуре электрички. Платон заранее сделал там слепок треугольника, торчащего из отверстия замка. В цехе проточив заготовку снаружи, просверлив сквозное отверстие, обрезав и отторцевав заготовку в размер, Кочету пришлось дальше самому вручную тонким трёхгранным напильником и надфилями растачивать круглое отверстие под внутренний треугольник, зажав заготовку в тиски, на время предоставленные ему Володей Серенковым.

А вот следующий его заказ касался только фрезерных работ. Надо было сделать пару металлических ворот для настольного футбола на бильярдном столе. Заказ был не из лёгких. Предстояло из обрезка прутка из стали Х18Н9Т диаметром 40 миллиметров сначала сделать параллелепипед нужного размера, а потом выбрать его внутренности, придавая ему форму футбольных ворот с сеткой и горизонтальными нижними упорами.

Платон сделал эскиз и поставил размеры. Ворота по всему контуру должны были быть толщиной два миллиметра, внутренней шириной в пятьдесят пять миллиметров и высотой в двадцать. Ширину же их «сетки», являвшуюся частью глубины ворот, он наметил в восемнадцать миллиметров. Поэтому штанги теперь представляли собой пластины, от которых внизу по горизонтальной плоскости ещё шли опорные рёбра, которыми ворота упирались под торцевой борт бильярдного стола.

Поначалу Кочет естественно обратился к своему другу Володе Лазаренко, хорошо знавшего и понимавшего, для чего это, обрезав и отторцевав для него две заготовки. И тот принялся за дело, успев сформировать два параллелепипеда.

Но вскоре мастер Воробьёв дал ему срочный заказ, и заготовки пришлось отложить.

Но тут свои услуги безотказному Платону предложил их бывший одноклассник Миша Ветров, взявшийся завершить работу.

А когда ворота были готовы, Платон обработал их надфилем и шкуркой, пока в одиночестве испытав их на практике. Получилось очень хорошо. Ворота оказались пропорциональными полю, но не маленькие. Мяч (пуговица) влетал в них с лёгким тонким звоном, придавая забитому голу дополнительное звучание. И уже следующим вечером они с Володей Лазаренко испытали их в деле, получив удовольствие, так как ворота не падали и не сдвигались от случайного прикосновения.