Юность

Как-то мы с Ингве отправились на Трумёйе, на пляж, куда возил нас папа. Он остановил машину на стрельбище, и мы двинулись вниз, шагая сквозь густой колючий подлесок; я с наслаждением вдыхал ни с чем не сравнимый аромат вереска, сосновой хвои и морской воды, а затем увидел впереди море, его серую мощную спину, находящуюся там уже много миллионов лет. В воздухе гудели насекомые. Я старался топать погромче, потому что на песке было полно гадюк — по крайней мере, в моем детстве.

Однажды мы с папой наткнулись на гадюку всего в сотне метров от того места, где я шел сейчас. Тогда была весна, и змея, растянувшись на каменной плите, грелась на солнце. Мне было лет десять. Папа словно обезумел. Он принялся бросать в нее камни, и я видел, как змеиное тело словно продавливалось под ними, я помню, как гадюка силилась уползти, помню сыплющиеся на нее камни, пока она не замерла и над ней не образовалась кучка камней. Но когда мы собрались идти, змея снова шевельнулась. Папа подошел ближе и снова стал кидать камни, он и меня подначивал, но меня едва не стошнило. Гадюка почти не шевелилась, и папа, осмелев, подошел к ней, схватил большой камень и размозжил ей голову.

Я обернулся. Ингве шагал за мной. Мы прошли вдоль валунов и нашли укромное местечко прямо возле воды. Я спустился посмотреть на гигантскую вымоину в скалах, которая больше не казалась мне гигантской, бросился в пенящуюся воду, проплыл метров сто до вытянутого островка и обратно. После я лежал на спине и обсыхал под солнцем, грыз печенье, ел апельсины, курил и пил кофе. Ингве предложил потом съездить вместе с ним в гости к Кристин — чтобы не везти меня до города.

— А это ничего? — спросил я.

— Разумеется, они очень гостеприимные. К тому же все остальные в отпуске и разъехались, так что дома одна Кристин.

Через несколько часов он остановил машину возле ее дома. У Кристин мы смотрели видео и ели пиццу. Ингве последние полгода часто у них бывал, ему нравились ее родители, ее брат и сестра, и он им тоже нравился. Как я понял, к нему относились как к сыну.

Сестру Кристин звали Сесилия, она была на год младше меня. Я смотрел на ее фотографии и думал, что она красивая. Брат был намного моложе их обеих — он учился в начальной школе.

Я переночевал у них, спал в кровати Сесилии. Мы договорились сходить куда-нибудь вместе следующим вечером, Кристин обещала взять с собой подружек, но сперва мы поужинаем в ресторане, только мы втроем.

В ресторане я выпил две бутылки белого вина, а когда пришли на дискотеку, еще три бутылки.

И кто же вдруг возник передо мной? Да ведь это моя знакомая из киоска с мороженым!

С ней мы вместе с Кристин и Ингве доехали на такси до Трумёйе. Я расположился на переднем сиденье. Дожидаясь такси, мы обнимались, и я, по-прежнему пьяный, протянул назад руки, и Сигрид схватила их. Ее руки почему-то оказались подозрительно грубыми.

— Ой, Карл Уве! — воскликнул сзади Ингве.

Все рассмеялись.

Я сердито отдернул руки.

— Сколько ты вообще выпил? — спросил Ингве.

— Пять штук, — ответил я.

— Пять бутылок? — не поверил Ингве. — Ты шутишь?

— Нет.

— Неудивительно, что ты так дико себя ведешь. Я бы на твоем месте уже валялся где-нибудь посреди улицы.

— Ага, — согласился я.

Тут такси остановилось, я расплатился, и мы вошли в дом. История повторилась, с той лишь разницей, что теперь Сигрид была совсем голая. Но нет, она не захотела. Белокожая, чудесная, пухленькая, она лежала передо мной и повторяла: «нет, нет».

Когда я на следующее утро проснулся, она исчезла.

Все еще пьяный я спустился на кухню, где завтракали Ингве и Кристин.

— Она на автобусе уехала недавно, — сказала Кристин, — велела передавать тебе привет и сказать спасибо за прекрасный вечер.

На улице было пасмурно. Я решил денек побездельничать, лежал на диване и читал, пока Ингве, работавший в ночную смену, не уехал. На следующий день Сигрид в киоске не было, вместо нее там оказалась девушка лет двадцати. Я спросил ее, где Сигрид, и она ответила, что Сигрид больше не работает и что вчера был ее последний день. Знает ли она, где ее найти? Нет, не знает.

Я был у Кристин еще пару раз и в последний вечер познакомился с ее вернувшимися из отпуска родными. Как и говорил Ингве, они были очень милыми. Мы взяли в прокате «Апокалипсис сегодня», Кристин и Ингве сидели, обнявшись, а я сел рядом с Сесилией. Иногда мы переглядывались и улыбались, точно младшие брат и сестренка, этажом ниже старших брата и сестры, которые никого не удивили бы, решив пожениться.

Весь вечер я ощущал какую-то напряженность, вот только откуда она взялась?

Мы немного стеснялись друг друга, — может, поэтому?

Я видел, как порой Сесилия словно пытается перехватить инициативу, как будто желая показать, что она не просто на равных с сестрой, но и очень от нее отличается.

Мне нравилось за этим наблюдать. За ее стремлением и тем, как она ему следует.

Сесилия занималась балетом и, по словам Кристин, делала успехи: после школы она собиралась на отборочные экзамены в Академию балета.