Юность Бабы-Яги

Его зафрахтовали на бои без правил – новый еще в те годы вид подпольного спортивного бизнеса. И как всегда, под заманчивой личиной предложения таился подлый обман. Легкая нажива оказалась ох какой нелегкой! Приходилось сколачивать себе первоначальный капитал в буквальном смысле слова кулаками. Но когда все же сколотил, он отошел от дел. Не от всех, конечно. Он устранился от прямых драк, но при этом прибыльном бизнесе все же остался. Он открыл свое дело, не новое, но успешное. Как фрахтовали его, так и он теперь начал поставлять юношей-гладиаторов из стран СНГ – из Белоруссии, России, Украины и других – для кровавых подпольных драк. В разгар перестройки о нем на Родине, разумеется, забыли, газетный шум вокруг его фамилии, когда он сбежал из сборной и соответственно из страны, длился ровно один день, да и не был этот шум таким уж громким, в конце концов он был ведь не Барышников какой-нибудь, чтобы о нем кричали во всех СМИ.

Поэтому, когда через несколько лет в странах СНГ стал появляться голландский гражданин с изменившимся обликом, повзрослевший и под другой фамилией, на него никто и внимания не обратил. КГБ, а затем ФСБ не до него было, самим надо беспокоиться, как бы сохраниться. Многие сотрудники в чалмах и шароварах, которые в сочетании с их мрачными лицами выглядят странновато, до сих пор стоят у дверей ресторанов и казино, встречая гостей. Угрюмое лицо со следами неукоснительной дисциплины, наработанной десятилетиями, дурацкая чалма с крупным стеклом посередине; они немного стесняются, они не могли бы представить себе, например, товарища Дзержинского в такой чалме или тюбетейке; они в другое время с наслаждением расстреляли бы из «калаша» всех этих гостей с их «Мерседесами» и джипами, но… привыкли. Стерпится, как говорится, слюбится, а зарплата хорошая.

Короче, всем им было не до паренька, когда-то сбежавшего из Советского Союза: и страны той нет, и, в общем, они теперь его где-то понимают. И пареньку вольготно было на Руси и других территориях, он беззастенчиво, не опасаясь ничего, вербовал юношей для боев без правил так же, как в свое время вербовали его. Связи остались, ему даже помогали, и недостатка в «живом мясе», как он выражался, не было никакого. Бизнес развивался более чем успешно.

Лена тем же вечером, когда он с ней, как с хостессой, пообщался, сочла, что парень кандидат в сожители хороший и можно хотя бы попробовать. Но Лена, как мы уже знаем, всегда была склонна к скоропалительным решениям и принимала любые предложения, которые на тот момент казались ей беспроигрышными. И когда после нескольких заходов в бар бывший боксер, не откладывая дел в долгий ящик, как он и привык, предложил Лене бросить работу и переехать к нему, она согласилась без особых раздумий и даже не посовещавшись с Виолеттой. Она заранее знала, что Вета посоветует повременить, подождать, а ждать совершенно не хотелось. Хотелось наслаждаться в богатом доме на шелковых простынях близостью с настоящим крутым, к тому же русским. Надоело уже жить в этом клоповнике с плитой над кроватью; надоело улыбаться любому старому чучелу, которое закажет ее в баре. И она переехала.

Вскоре, однако, выяснилось, что дома боксер установил порядки ринга. Если что-то было не так, он ее бил. Бил, как ему казалось, вполсилы, но его полсилы было вполне достаточно для слабого сотрясения мозга. Кроме того, он требовал, чтобы обед, завтрак и ужин были всегда готовы. И если учесть, что Лена была далеко не лучшим кулинаром в их микрорайоне, то он бил ее еще и за это. Дом, правда, был действительно большой и комфортабельный, с бассейном, сауной и несколькими спальнями, боксер приобрел его сразу, как только решил перебраться сюда из Голландии, но пользоваться удобствами Лена попросту не успевала, так как новый неофициальный муж требовал ко всему прочему еще и стерильной чистоты. А этот сатрап, всякий раз, приходя вечером, проверял. И если замечал хотя бы пыль на экране телевизора, Лена снова получала затрещину. Короче, очень быстро жизнь в богатом особняке стала невыносимой, она уже ненавидела своего нового избранника и только и искала предлог, как бы смыться отсюда без физических потерь. Она догадалась наконец, что попала в элементарное рабство. Уехать или отлучаться из дома без него ей было запрещено, а сторож и одновременно садовник (китаец, мастер, как водится, кун-фу, у-шу и чего-то ещё) ее не любил и следил за каждым шагом. Словом, она попала в переплет.