Юность Бабы-Яги

Следующий конкурс был на лучшее исполнение латиноамериканского танца, и тут Саше было где развернуть свои сатирические штандарты. На первое место тут явно претендовал сухощавый, стройный, небольшого роста человек, который танцевал с довольно неуклюжей толстой теткой, так что изначально было ясно, кто тут доминирует, кто тут главный танцор. Он вел себя с ней, как матадор на корриде, держа в одной руке воображаемую мулету, а в другой – воображаемую шпагу. Партнерша при этом выполняла функции вялого, неагрессивного, объевшегося травой быка, который не может не только забодать, но даже хорошенько пнуть. Поэтому двигался, в основном, он. Движения его были резки, взор – орлиным. Матадор, мачо среди тупых коров! Преувеличенное благородство и гипертрофированная грация! Все в нем словно кричало: «Смотрите, какой я статный, ловкий, верткий, изящный. Вон чего я умею! Вы меня таким в редакции еще не видели. Не правда ли, я лучше, чем вы до сих пор обо мне думали?» Впечатление, однако, смазывалось тем, что он был уже порядочно пьян и иногда терял равновесие. Грация и изящество при этом как-то терялись. Но он, маленький такой и ловкий, быстро вскакивал, словно отряхивал перышки, гордо вскидывал головку и продолжал. Орел, да и только! Но пьяный. А пьяный орел, или на ровном месте постоянно подскальзывающийся мачо, или матадор, все время роняющий шпагу, но не теряющий при этом гордой осанки испанского гранда в «момент истины» – это, согласитесь, выглядит комедийно. Тем не менее под общие аплодисменты редакционный «мачо» занял первое место, получил приз – бутылку текилы и под радостный гогот коллег открыл ее, угощая товарищей по застолью.

– А ты знаешь, кто это? – интимно спросила Изольда, непринужденно переходя с Сашей на «ты».

«Если я обращу на это внимание, – подумал Саша, – она потребует брудершафт. Нет уж, лучше не надо». И он, промахнув это обстоятельство, как само собой разумеющееся, ответил:

– Нет, не знаю, а кто?

– Он у нас завотделом политики, – захихикала Изольда, пожимая под столом Сашину ногу. – Он давно занимается бальными танцами. Это его хобби. Правда интересно? – Она еще ближе придвинулась к Саше.

– Да, действительно, – ответил Саша и подумал, что пора линять, иначе его тут изнасилуют.

Но тут внимание Изольды по счастью отвлек солидный мужчина с большим нательным крестом, надетым поверх черной водолазки. Он подошел к их столу, изрядно поредевшему к этому времени, так как все уже разбрелись кто куда, кто – танцевать, кто – выпить с другими, за соседними столами. Подошел он с известной эстрадной певицей, фамилии которой Саша никак не мог вспомнить, но часто видел ее по телевизору. Они подошли и сели напротив.

– О-о, Николаша! – взвыла Изольда. – И Ирочка! Рада, рада, присаживайтесь, – радушно предложила она, несмотря на то, что те уже сели.

– Изольда, – начал Николаша, – я к тебе за советом.

– Подожди, – сказала Изольда, – сначала познакомьтесь.

– Николай, – серьезно произнес Николаша, глядя поэту прямо в глаза и протягивая ладонь размером с саперную лопатку.

– Александр, – в тон ему ответил Шурец и поморщился от боли при рукопожатии.

– Ирочка, – вот так и представилась певица хрипловатым контральто и взмахнула навстречу поэту приклеенными ресницами, объем которых сильно превышал человеческие возможности.

Ее красивые волосы комбинированной окраски – то белой, то каштановой – небрежными элегантными прядями спадали вдоль лица, цвет которого с матовым оттенком был настолько безупречен, что его никак нельзя было заподозрить в естественности. Своим хриплым и чувственным голосом она начала с Сашей пустую и кокетливую болтовню, которая по мере выпитого, становилась все смелее и перспективнее. Саша занимал певицу не только как интересный мужчина. Изольда при знакомстве назвала его фамилию, а Ирочка, вращаясь уже давно на орбите шоу-бизнеса, остро нуждалась в новом репертуаре. Репутация Велихова как поэта-песенника заставляла поэтому Ирочку кокетничать с ним не только как с мужчиной, но и как со своим потенциальным автором.

Разговоры шли по двум параллельным линиям – Саша с певицей говорили, разумеется, об искусстве, а Николаша с Изольдой – о чем-то своем, пытаясь перекричать и говорящих рядом, и оркестр.

– Пригласите меня танцевать, – сама предложила Ирочка, гася при этом сигарету в бокале и глядя на Сашу с веселым нахальством.