Юность Бабы-Яги

Бывает, что женщины верят в свою неотразимость совершенно безосновательно. Но они даже культивируют в себе это ощущение, позиционируют себя повсюду, как обворожительное существо, которое не может не нравиться. Так поставить себя важно, считают они, чтобы пробиться, протолкаться на авансцену жестокой жизни сквозь очередь других соискательниц успеха, через толпу массовки, в которой каждая хочет стать звездой. Виолетте не надо было толкаться, она такой была. Ее вера в свои обычные, исключительно женские чары даже делала ей честь, потому что она попросту забывала о других чарах, которыми могла бы и воспользоваться, забывала о том, что она потомственная колдунья. Но привязка мужчины, будь то Саша, или Герасим, или Гамлет, или вот теперь Марио происходила, скажем прямо, не только от ее обыкновенной женской привлекательности. Напомним все же о попадании мужчины в тяжелую зависимость после первого же любовного акта, о так называемой привязке, непроизвольной для нашей героини, но неизменно роковой для ее партнера, что являлось не только заслугой самой Виолетты, как она хотела бы думать, но еще и ее темной, колдовской родословной.

Но на первом этапе – все действительно светло и красиво. Снятая прекрасная квартира, купленный ей изящный двухместный «мерседес», никаких ограничений в еде, одежде и прочем – словом, все, чего хотелось, уже есть, смущает только одно – статус содержанки, пусть на богатом пансионе, но содержанки. А надо бы другое – положение официальной, зарегистрированной жены со всеми ее правами и положением в обществе. Проблема неразрешимая подчас для большинства девушек, связавших свою судьбу с женатым мужчиной: у кого-то простой наглости не хватает, у кого-то совесть или, по-другому, – нежелание совершить грех, разрушая семью и делая других несчастными (но этих все меньше), у кого-то робость при мысли о том, что, если будут настаивать на другом статусе, то могут лишиться и того, что уже есть – но, так или иначе, для большинства это проблема. Для многих, но не для Виолетты, которую приведенные в пример аргументы вообще не волнуют, более того, они ей никогда и в голову не приходят. Для нее вообще нет вопроса: «А если…» Есть только цель и средства для ее достижения тоже есть, а благородна ли сама цель, как она влияет на других людей – это настолько не важно, что Вета сильно бы удивилась, если бы ее кто-нибудь вдруг об этом спросил. Будущий развод Марио был для нее так же неизбежен, как то, что после лета будет осень. Другой проблемой была озабочена Виолетта, вернее двумя: первая, наиважнейшая, была в том, что ее виза уже давно просрочена, Бард в свое время ничего не сделал, а сейчас уже было поздно. То же самое касалось и подруги Лены, но у Лены был хотя бы документ о праве на работу, а Вета жила в Бельгии уже практически на нелегальном положении, поэтому из дома выходила крайне редко, да и любимой машиной тоже нельзя было пользоваться постоянно. Опасно: вдруг остановят, документы и прочее, и у полиции сразу возникнут вопросы.

Второй проблемой (но тесно связанной с первой) было то, что Лену, как ни противно, надо было опять спасать. Выручать надо было Лену, после того, как ей все-таки заинтересовались друзья сидевшего в тюрьме боксера. Лена сидела тогда в баре с клиентом и послушно напивалась, но сидела по счастью, спиной. И вдруг услышала, как грубый мужской голос на ломаном английском спрашивает про нее у бармена. Скосив глаза в ту сторону, Лена с ужасом узнала владельца голоса: это был один из постоянных гостей ее бывшего дома, парень из Белоруссии, о котором она знала, что покалечить человека или даже убить – для него было все равно, что выпить рюмку водки. Омерзительный жаргон, на котором они общались с боксером навсегда врезался в ее память.

Перемежая свою невнятную английскую речь русскими словами «бля», «в натуре» и «реально», он доводил до Барда простую мысль о том, что если он не подскажет ему, как разыскать Лену, то его бар на днях случайно сгорит на х… и будет он, бля, как последний фраер, все начинать сначала в своей e…ной Бельгии, и никакая их e…ная полиция его не спасет. Рядом с ним переминался с ноги на ногу и усердно жевал жвачку такой же зверского вида квадратный мордоворот, убедительно время от времени поглядывая на сразу струсившего Барда. В прищуренных слюдяных глазках на плоском лице второго пришельца была не просто непоколебимая решимость получить ответ на поставленный вопрос, там еще таилось странное желание даже не получить сначала ответа, и тогда можно было бы и заняться любимым делом, а точнее – бить, пока не скажет. Бард видел, что «квадрату» очень хочется бить его, что он буквально еле сдерживается, и поэтому раскололся сразу. Наливая трясущимися руками быкам по бокалу пива за счет заведения, он выдал им адрес общаги, в которой жили Вета и Лена. Вета, ясное дело, там уже не жила, а жила в съемной квартире, но Лена-то продолжала там жить.