Юность Бабы-Яги

А Зина между тем нетерпеливо ждала. Ее фигура и впрямь могла бы выглядеть конкурентоспособной не только на убогом местечковом конкурсе «Мисс Кащенко», но и на любом другом, уровня «Мисс Россия» или даже «Мисс Европа». Что же касается названия, то нельзя не отметить одну весьма типичную особенность: фантазии устроителей подчас изумляют своей прямотой и премилой детской наивностью. Напоминаем, что конкурс «Мисс Ижевск» уже был в жизни Саши, но вот например в городе Ноябрьске, на далеком севере нашей страны, в городе, который и был построен только потому, что там открыли месторождение нефти и газа, тоже проводился конкурс красоты и точно так же, просто и безыскусственно, организаторы могли бы его назвать «Мисс Ноябрьск», так нет же! Они проявили изобретательность и придумали конкурсу название, наиболее ценное для данного региона, и по их мнению, самое почетное для победившей красавицы – «Мисс Скважина». Представляете, если кто-нибудь потом окликнет ее на улице: «Эй! Постойте, Скважина, вы обронили платок». Обидно даже… Это как в припадке лояльности одна семья назвала сына, как бы вы думали – ПрезиПутин. Что с мальчиком в школе будет, как он там настрадается, родители даже не подумали. Ну да ладно, не будем отвлекаться. Так или иначе, название конкурса в психиатрической больнице затмило все. На конкурсе названий «Мисс Кащенко» бесспорно заняло бы первое место.

Тем временем Зина, чья безупречная фигура не послужила, к сожалению, аргументом в пользу ее победы на конкурсе, продолжала ждать от Саши следующего шага к окончательному сближению тел. Так и не дождавшись, она решительно сказала:

– Пошли теперь в отдельную палату. Там я тебе покажу остальное, – и взяла Сашу за руку.

Остальные фрагменты ее изумительной фигуры были плохо скрыты откровенно соблазняющим бельем. Но он так и не соблазнился.

– Стой, Зин, – Саша остановил ее и погладил по щеке и волосам. – Прости, что-то не могу я так. Что ж я, как последняя скотина, буду заниматься этим в психбольнице. Не могу я здесь.

Зина оторопела на несколько секунд, потом выкрикнула ему вопрос:

– А я могу, да? Могу?! – Зина сорвала с себя лифчик и ответила сама себе. – Да! Я – могу! Я привыкла здесь! Не трахаться привыкла, а вообще привыкла. Я, молодая женщина! А ты, ты!.. Ты – мужчина! А ведешь себя, как целка, которую воспитали хрен знает где! – Зина, дрожа от ярости, поискала секунду – где именно, и нашла: – в монастыре! Сволочь ты! Ты что же думаешь, меня можно просто так взять и продинамить, да? Мне можно в дурдоме, а ему, видите ли, нельзя! Я кто тебе? Прошмондовка какая-нибудь?! Я работаю… я… я… я красивая! И мне тоже хочется любви, хотя бы в Новый год, пускай и среди психов. Да, хочется! Вот! А ты со мной так, гад! – И Зина с размаху влепила Саше оплеуху. Сама испугалась этой оплеухи, стихла и без перехода заплакала, прижав к лицу ладони.

Саша обнял ее.

– Успокойся, Зин, – как можно мягче говорил он, – я о тебе совсем иначе думаю. Ты мне очень нравишься, очень, – шептал он, поглаживая Зину по голой и холодной спине.

– Прости меня, прости, – глотала слезы она.

– За что, Зина?

– Что ударила…

– Ну что ты, это даже нормально. Наоборот, ты меня прости.

– А тебя за что? – Зинина истерика совсем утихала, уступая место товарищескому пониманию.

– Меня? – усмехнулся Саша, – меня есть за что… Сам позвонил, сам напросился и в последний момент отступил. Прости, что не могу сейчас, вот за это прости.

– Хорошо, – сказала Зина, – прощаю. И все? – Зина подняла к нему лицо.

– Нет, не все, – ответственно заявил Шурец, – у тебя когда дежурство кончается?

– 2-го, утром.

– Вот. И сразу ко мне домой. Только в том же белье, ладно? – добавил он с улыбкой.

– Я приеду, – сказала Зина, улыбнувшись в ответ, – я все равно приеду, даже если ты передумаешь.

Забегая вперед, скажем, что ответственный Саша, чувствуя себя перед Зиной в неоплатном долгу, любил ее что есть сил 2-го января Нового года. После чего следы Зины потеряются в нашем рассказе, но сейчас, в пустом коридоре больницы Зина подбирает разбросанные детали одежды, надевает все, и они с Сашей, обнявшись, в уповании на лучшее любовное продолжение, возвращаются в ординаторскую.

Там веселье и радостное опьянение, то есть, та стадия, когда никто не спит в салате, не валится на соседа и не несет чепуху, когда всем очень хорошо, и все друг другу крайне симпатичны. Поэтому комментировать отсутствие Зины и Саши, двусмысленно шутить по этому поводу никто и не собирается. Лишь Вадим, подняв брови, вопрошающе смотрит на Сашу. Саша делает жест рукой, означающий: отчет потом, все нормально… Вадим уже обнимает Женю, которая, по всему, не против, но, однако, все молчит, с Вадимом не заигрывает, терпит его руку на своем плече и думает о чем-то своем.