Юность добровольчества

Когда бы продвигаться дальше по тому берегу Волги! Слышно было, что громит на Кубани красных Добровольческая армия, а Донская – рвётся к Царицыну, к Волге. Ах, когда бы им немного быстрее, раньше к Волге выйти! Тут бы и встретились, соединили бы силы! Но далеко была Донская армия. А того дальше Добровольческая. И некому было подкрепить небольшой отряд Каппеля, и нельзя было с такими малыми силами углубляться вперёд – слишком велик риск.

А тут и из Самары пришел приказ снова двинуться на Сызрань, где местные формирования не могли справиться с наступающими красными. Скорее туда! Погрузились на «Мефодий», подоспели вовремя и энергичным ударом принудили красных к отступлению. И – с корабля на бал – из Сызрани, усадив пехоту на подводы, Каппель двинулся на Симбирск, до которого было около ста сорока верст.

Ожидая появление Каппеля на пароходах, красные сильно укрепили берега Волги под Симбирском. На них были установлены орудия и пулеметы, ночью прожектора шарили по реке, высланные вниз по Волге наблюдатели и разведка зорко следили за рекой. Казалось, что взять город было невозможно. Но предугадал Владимир Оскарович, что именно так будут действовать «товарищи», не стал повторяться. Неожиданно он явился со своими частями, откуда не ждали, и обрушил на город артиллерийские залпы. С громоподобным «ура», гоня ошарашенного неприятеля, ворвались в Симбирск молодцы-добровольцы, а впереди них – сам Каппель. Большевики удирали, бросив все военное имущество, орудия, пулеметы, и даже не успев расстрелять арестованных в городе офицеров.

В Симбирске Владимир Оскарович впервые появился перед населением. Никогда не случалось ему прежде выступать перед столь большим собранием. Городской театр был переполнен до отказа, в гробовой тишине сотни глаз были устремлены на него, ожидая его слов. Говорил Каппель просто, но искренне, говорил от души, говорил о том, что болело у всякого находившегося в зале: о поруганной Родине, о том, что Родина, народ, свобода находятся под угрозой, и на борьбу с этой угрозой всякий верный сын Отечества должен подняться теперь. «Отечество в опасности!» – вот, был лейтмотив его речи. Многие присутствующие плакали. Когда Владимир Оскарович кончил речь, она была покрыта не овациями, а каким-то сплошным ревом и громом, от которых дрожало все здание.

С того дня отряд Каппеля стал быстро пополняться добровольцами. В строй становились офицеры и простые мужики, купцы и инженеры – все, кто был верен своему Отечеству. Несколько вредило движению правительства. Эсеровскому Комучу не было веры. К тому же и чувствовалось явственно, что Комуч боится армии. И лишь ещё больший страх перед большевиками мешает ему эту армию в который раз предать. Но Владимир Оскарович и его войско жили единой целью – победить большевиков. Думать о правительстве, о политических дрязгах было просто некогда. Беспрерывная боевая, походная жизнь не давала отдыха. И в ней основной груз ложился на плечи командира. Он жил жизнью солдат, быт его нисколько не отличался от их быта, и в боях он шёл плечом к плечу с ними, залегал рядом в цепях. Но в отличие от рядового бойца командир должен ещё продумывать операции, командир ответственен не только за себя, но за всех подчинённых, командир должен не только воевать, но и думать. Бывало, что не удавалось Каппелю выспаться по несколько суток, бывало, что по целому дню не бывало крохи во рту. Просто забывал за бесконечными хлопотами о том, что нужно подкрепить силы, забывал о голоде, об усталости. Но и не было же лучшего примера для солдат, нежели пример командира.

Казань взял Владимир Оскарович вопреки директивам Самары. Велика была эта победа, но принесла она и горечь. Многие офицеры не пошли в Народную армию, не веря Каппелю, как «ставленнику Комуча». Это недоверие было всего тяжелее, всего больнее для него. А того хуже, что оно стало одной из причин отступления. До сих пор не мог вспоминать Каппель без горечи о тогдашнем, до сих пор занозой в сердце был отказ офицеров вступить в ряды Добровольцев. Кому хуже сделали?.. Полковник Нечаев целую часть кавалерийскую в Омск увёл… Оставил его, вернувшегося по приказу, Владимир Оскарович при группе. Когда разобрался тот во всём, то просил прощения, глубоко раскаивался в том, что сделал. Да какой прок? Не вернуть уже было кавалеристов тех…