Юность добровольчества

За окнами уже светало. Смена сестры Юшиной заканчивалась. Нужно было сходить в церковь, помолиться о новопреставленном. Бог милосерден. Он простит. За страдания простит… Но прежде решила Надя вздремнуть хотя бы час. От усталости слипались глаза. Но тут окликнула её Вера Григорьевна, и по её лицу стало ясно, что что-то случилось.

– Письмо? – с надеждой выдохнула Надя.

– Почти, – Вера Григорьевна улыбнулась. – Скорее иди в мой кабинет.

Ёкнуло сердце в радостном предчувствии и не пошла, а помчалась Надя, взмыла птицей по лестнице, забыв об усталости, впорхнула в заветную дверь.

– Надя!

Да, это было не письмо. Это было – счастье. Рождественское чудо. Перед ней стоял Алёша, живой, здоровый и улыбающийся.

Глава 18. Рождество в Святом Кресте

7 января 1919 года. Святой Крест

Красные спешно отступали на восток. После последних боёв их части были деморализованы, и всё чаще красноармейцы сдавались в плен, переходили на службу побеждающей армии.

Велика была заслуга в этом первого Конного корпуса, действиями своими не дававшего большевикам восстановить силы, гнавшего их вон из пределов Северного Кавказа. Именно корпус Врангеля Ставка решила продемонстрировать прибывшим, наконец, союзникам, на помощь которых возлагались большие надежды, для создания у них лучшего впечатления об армии. Первоначально хотел Деникин везти гостей к Казановичу, но вышла незадача: именно в это время любимый корпус Главнокомандующего находился в тяжёлом положении и не был пригоден для осмотра союзниками. Тогда Антон Иванович телефонировал Врангелю. Спросил, что корпус может показать гостям. Что может показать действующая боевая часть? Сразу ответил Врангель:

– Можем показать, как казаки бьют большевиков! Пусть приезжают до темноты, иначе не застанут нас на месте.

Союзники в сопровождении чинов Штаба и самого Деникина приехать не замедлили. За ночь Пётр Николаевич подготовил директиву по корпусу, перевёл её на английский и французский языки, снабдил картами и пояснениями и на рассвете объявил о выступлении. Не прекращавшиеся несколько дней дожди размыли дороги. Кони скользили по липкой, чёрной грязи, увязали тачанки, а всего труднее приходилось пластунам. После десятичасового марша вышли во фланг противнику. Гости были крайне утомлены и едва держались в седле. Оставив их на наблюдательном пункте, Пётр Николаевич отправился строить свои полки для атаки. Уже шёл бой на подступах к деревням Шишкино, Александрия, Сухая-Буйвола и Медведское, которыми предстояло овладеть. Замешкался, взбираясь в гору, славный Екатеринодарский полк. Пустив коня в галоп, Врангель без сопровождения помчался к нему. Окопы красных были уже совсем близко, неумолчно свистели пули. Взлетев на взгорье, генерал крикнул командиру Екатеринодарцев:

– Полковник Лебедев, покажите, что не зря носите свои погоны, вперёд!

– Шашки к бою! – воскликнул молодой полковник, бросаясь вперёд.

И понеслись эскадроны! Лошади скользили по грязи, спотыкались и падали, огонь усиливался, но ничто не могло уже остановить мчащуюся во весь опор конницу. Вот, вклинились в оборону красных и, прорубая себе дорогу, ворвались в деревню. Более тысячи пленных, оружие, трофеи… Все четыре деревни были очищены от красных, более ничего не угрожало теперь корпусу генерала Казановича. Смерклось. Колонны пленных тяжело двигались по дорогам. Войска выстроились в каре, и, гарцуя в центре его на разгорячённом коне, Врангель объявил воинам благодарность за новое славное дело, которое они совершили.

– Ура! – грянули бойцы.

– Ура! – крикнул один из пленных и упал на колени.

А гости конца «представления» не дождались. Слишком устали. Пожелали отбыть обратно. И теперь нужно было Врангелю спешно догонять их, чтобы успеть повидаться с Деникиным до его отъезда. Уже тридцать часов он не ведал сна, а впереди была десятичасовая дорога сквозь промозглую, непроглядную ночь – в Петровское, где расположен был штаб корпуса, откуда выступили поутру. Укутавшись в бурку, пришпорил коня…

Гости ещё не уехали. Задержались в Петровском. Здесь и получили донесение об одержанной победе. Встретили прибывшего Врангеля криками «ура». С тем и отбыли, торопясь отдохнуть, даже поужинали наспех, без аппетита, хотя почти сутки голодали. Заморились…

Кажется, уже всё и вся погрузилось в сон, а Петру Николаевичу нужно было ещё составить приказ на следующий день. Только после этого разрешил отдых и себе.

Не подготовлены оказались гости к серьёзным действиям, к долгим переходам. Не только союзники (что с них взять? они и понять не могут, как, вообще, так воевать возможно), но и свои, штабные, ещё недавно сами сражавшиеся на поле брани. Но окунулись в удушливую атмосферу тыла, пригрелись там, отвыкли от будней суровых…