В узкой комнате, как в колодце,взяли в плен тебя стеллажи.Знаешь, делает нынче солнцесумасшедшие виражи.У весны особенный почерк:даже небо глядит, звеня,как грохочут тугие почкии взрываются зеленя.Знаешь, лучше уедем за город.Я у книг тебя украду.Кабинет твой закрою наглухо,по лесам тебя поведу.И меды с их тягучей сладостьюпронесут над тобой шмели.Нет светлей и красивей радости,чем испытанная у земли!А когда в полудреме соннойты сольешься с землей голубой,тонкой веточкой, песней Сольвейгзакачаюсь я над тобой.
Кайсын Кулиев
Мои предки
Горец, кинжал не носил я бесценный,Сабли старинной не брал я в бои.Но не судите меня за измену.Предки мои,Предки мои!Я не пою, а пишу на бумаге,Мерю пальто городского сукна,Но без терпенья, без вашей отвагиГрош мне цена,Грош мне цена!Я на своих опираюсь предтечей.Так, зажимая рану свою,Вы опирались друг другу на плечиВ смертном бою,В смертном бою!Я удивляюсь величью и силеПесен, звучавших в минувшие дни.Предок мой, прадед мой, нас породилиГоры одни,Горы одни!Вспыхнет весенняя молния где-то.Сплю я, и кажется мне иногда:Вместе мы скачем, и с наших бешметовЛьется вода,Льется вода!Видел я много невиданных вамиСтран и народов, неведомых вам.Но, возвратясь,Припадал я губамиК отчим камням,К отчим камням!Горец, кинжал не носил я бесценный.Сабли старинной не брал я в бои.Но не судите меня за измену,Предки мои,Предки мои!
«Кто может выгоде в угоду…»
Кто может выгоде в угодуКричать о том, что ворон бел.Тот не поэт и не был сродуПоэтом, как бы он ни пел.И тот, кто говорит без риска,Что плох хороший человек.Пусть даже не подходит близкоК святой поэзии вовек.За правду голову сложитьДано не каждому, но все жеГероем может он не быть.Но быть лжецом поэт не может.
«Чужой бедою жить не все умеют…»
Чужой бедою жить не все умеют.Голодных сытые не разумеют.Тобою, жизнь, балован я и пытан,И впредь со мною делай что угодно.Корми, как хочешь, но не делай сытым,Глухим, не понимающим голодных.Перевел с балкарского Н. Гребнев.