Юность Моисея

Хотя он был давно уже посвящён в жреческий сан Осириса, но ни в храме Амона-Ра, ни в других местах юноше ничего не говорили про такие обязанности и возможности. Вероятно, убийство никогда не обсуждается кроме тех, кто только этим и занимается. А здесь вопрос вставал ребром: либо соглашаться на мистерию очищения с опаской остаться навсегда в царстве теней, либо жить со свалившимся на плечи происшествием и всю свою жизнь уговаривать совесть, чтобы не очень-то мучила – ведь чего случилось, то случилось. Не вернёшь, не восстановишь. Мало ли в этом мире умирает людей каждый день?! Одним больше, одним меньше – жизнь такая.

Но такое решение Хозарсифа явно не устраивало. Он готов был пожертвовать всем, даже остальной отпущенной ему жизнью, лишь бы только утихомирить душу и совесть, которые не желали оставлять владельца физическим телом в покое, хотя тот во время мистерий посвящения в жрецы много раз подвергался очищениям.

– Отец мой, – поднял голову Хозарсиф. – Я понимаю, какие вещи ты мне пытаешься сообщить и предоставить время для обдумывания предстоящего очищения. Тем более, если я не вернусь оттуда, – юноша наглядно показал большим пальцем себе за спину. – Если я не вернусь, ты будешь чувствовать себя в долгу перед моей матерью. Ведь она помогала тебе когда-то, а ты не хочешь выглядеть неблагодарным. Ведь так?

Но, если моя проблема разрешаема, то ты никогда не будешь чувствовать себя должником египетской принцессы. Если же не вернусь – судьба такая. Только я перед тем отпишу матери, что иначе никак нельзя было. Она поймёт и не будет тебя обвинять. Что я должен делать сейчас и как следует вести себя?

– Я постараюсь, сын мой, исполнить то, что от меня требуется. Но прямо сейчас ты должен сделать выбор: либо ты отправляешься в царство теней прямо отсюда под моим наблюдением, либо проникнешь в Нижнее царство сам. Для этого надо через Тритонское озеро [76] подняться в Пелопонесский понт. [77] Там в стране киммерийцев найдешь слияние у Алатырь-камня двух рек Пирфлегетона и Ахеронта. У грека Гомера об этих местах писано…

Иофор достал из резного шкафа, заполненного грудами различных пергаментов и папирусов, один из свитков:

«Реки увидишь в Аиде Пирфегетон с Ахеронтом,

Там Коцит протекает, рукав подземного Стикса,

Там и скала, где шумно стекаются оба потока». [78]

– Здесь писано, – продолжал первосвященник, – что там, где живут киммерийцы и сарматы, есть скала с пещерой возле святилища Аида. И тамошний жрец по имени Харон, исполняя послушание, перевозит странников на ту сторону. Там надобно будет отыскать убитого тобой человека и выпросить у него прощение. Если простит, то вернёшься прямо сюда, если же не простит…

– Не будем думать о плохом, отец мой, – прервал священника Хозарсиф.

– Хорошо, – кивнул тот. – Мне нравится твоя уверенность, а пока будешь пасти овец с моей дочерью Сепфорой. Не думай, что это обычная работа. Когда человек не отказывается от испытаний, ему посылается помощь Свыше – ты с этим согласен?

Юноша молча кивнул, и первосвященник продолжил:

– Вот и славно. Овцы обучат тебя смирению, терпению и молчанию, а в свободное время ты мысли свои можешь записывать на папирус. Кстати, Сепфора тоже владеет грамотой, так что может оказать реальную помощь.

Так и повелось: Хозарсиф учился послушанию, беседовал с Иофором, пас овец с помощью Сепфоры – одной из дочерей первосвященника, которая вечером также помогала записывать жрецу посетившие его за день мысли.

Они выгоняли стадо на зелёные луга неподалёку от храма. Но странное дело: по ту сторону залива возвышались тёмные горные кручи Синая, и они постоянно приковывали взор Хозарсифа. Как будто сама гора звала его. Хозарсиф уверился, такое знакомство должно состояться, только когда? О горе юноша слышал немало ещё в годы, проведённые в храме Амона-Ра.

– …давно уже храм Осириса, – вдруг услышал он голос Сепфоры. – Э-э-э, мечтатель, да ты я вижу, совсем не слушаешь меня? – обиделась девушка.

– Нет, нет. Просто немного задумался, – отнекивался юноша. – Иногда посещают странные мысли, и даже забирают всё внимание.

– Ты часто задумываешься, глядя на Синай, – не унималась Сепфора. – Тебя манит эта гора?

– Хорошо, хорошо, – согласился Хозарсиф. – Прости меня, если можешь, и повтори то, что я прослушал.

Та не заставила долго упрашивать себя и снова возвратилась к рассказу.

– Так вот. Храм, где служит мой отец, посвящён богу Осирису, но в нём всегда почитали единого Элоима. Ты, мне кажется, этого ещё не знаешь.

– Не знаю, – признался юноша. – Мы с твоим отцом ещё не слишком углублялись в религиозные темы.