Юность Моисея

Лучезарный исчез, и тьма навалилась на Моисея, стараясь когтями своими выдрать ему глаза, потому как они видели Ангела. Всё же зрение стало понемногу возвращаться. Видимо, весь свет, свалившийся на Синай вместе с Ангелом, это обычное положение Горнего царства. Но как же тогда самим Ангелам темно здесь! Нет ничего удивительного, что Лучезарный так быстро постарался вернуться в свою обитель. Ему здесь просто дышать темно.

— Господь мой, как мне познать Тебя? — удивляясь своей дерзости, спросил Моисей.

Тьма уже сгустилась над горным хребтом. Вдруг, откуда ни возьмись, налетевший и сразу угасший порыв ветра донёс голос:

— Я — Тот, который есть…

Тишина и тьма окутала вершину. Больше ничего не происходило, только ветер всё также проносился в ущельях, вылизывая склоны, и Моисей двинулся в обратный путь. Всё же обратный путь оказался гораздо короче, потому что дорогой Моисея не оставляли светлые мысли, дарованные Лучезарным. Да и сам он после этой встречи чувствовал себя совершенно другим человеком, то есть Моисеем в прямом смысле этого имени.

В душе юноши играла отныне могучая Божественная сила. Он знал, что делать. Он знал, как делать. Он знал, когда делать. Он понял самую важную жизненную проблему, что всё рождённое несовершенно, делимо, подвержено увеличению либо уменьшению в зависимости от человеческого выбора, от характера, от свободы. У совершенного нет никакого из этих свойств. Тот, кто может расти, растёт в Едином и поддаётся слабости, когда не в силах больше соединиться с Единым. Тогда воскресает грехопадение, при котором человек ищет и находит для себя тысячу оправданий. А иной раз просто отмахивается от любого покаяния.

Обратная дорога действительно была недолгой. Вернее, не то чтобы короче, просто Моисей так был посвящён в собственные думы, что не заметил, как ночь пошла на убыль, и только выглянувшее из-за горизонта солнце, мигом обронившее на лицо путника свет дневного причастия, возвратило его в этот мир, ещё не познавший Единого и предававшийся своим сермяжным заботам.

Ворота храма были уже открыты. Значит, первосвященник вместе со служителями уже здесь, и скоро начнётся служба, если уже не началась.

Войдя в храм, Моисей обратил внимание на то, что в этот раз здесь собралось довольно много прихожан. В другой раз он бы ничуть не удивился, а тут… Слова Лучезарного согревали сознание. Моисей чувствовал, что именно сегодня, именно сейчас должен начать свою первую проповедь. Он не знал ещё, что будет говорить и о чем, да и с голосом были проблемы, наверное, потому что с детства к проповедям не имел никакого доступа. Возвращаясь, Моисей вспомнил, что с Иофором при храме служит Аарон и его разговорная речь ни у кого не вызывала недовольства. Надо будет попросить Аарона стать достославным риториком. Он не должен в помощи отказать. Но это всё будет потом, а сейчас…

— Сын мой! Я ждал тебя, — раздался голос Иофора.

Моисей, занятый своими досужими мыслями, чуть даже не пропустил встречи с первосвященником, и ему стало по-человечески стыдно за свою рассеянность.

— Отец, я вернулся! — упал на колени Моисей. — Я знал, что так надо! И получил благословение Свыше на создание истинного царства иудейского.

Иофор слушал юношу чуть склонив голову и благодатная улыбка тронула его губы.

— Сейчас в храме собралось очень много народу, — вполголоса произнёс пастырь. — Паломники как чувствовали, что должно случиться что-то удивительное, поэтому собрались с разных концов земли. Говори им пока, что можешь, не думая, не выстраивая речи своей с помощью виртуозной риторики, не боясь заикания. Господь не оставит тебя.

Иофор провёл юношу на амвон. Оттуда он принялся говорить настоящая речь умеющего витийствовать. Моисей сам удивлялся, что у него так получается. Проповедь была не столь обширной, как надо бы, но убедительной.

— Господь сотворил весь этот мир не руками, но Словом, — говорил Моисей. — Нужно представить Его существующим ныне и вечно, как Единого Творца всего сущего, который создавал вещи волею Своею. Во всём этом, окружающем нас мире, Его тело, которое не осязаемо, не видимо, не измеримо, не похоже на какое-либо иное тело. Оно не есть ни огонь, ни вода, ни воздух, ни дух, но всё от Него происходит. Будучи благим, Он возжелал сотворить мир для мира и украсить землю.