Юность Моисея

Сон свалился внезапно, ниоткуда, будто тёплый тропический ливень. Перед взором Хозарсифа возникли семь колец, уходящих в высоту, как будто сруб диковинного колодца. Семь колец, переливающихся разноцветным пламенем, разгоняли темноту, пытавшуюся напасть со всех сторон. Семь колец — ответы на вопросы, решение жизненных проблем, связь грядущего с прошлым. Юноша вошёл в середину колец и стал медленно подниматься из глубины туда, где должен быть самый последний венец колодца. Страха не было. Была уверенность, что увидит настоящую Истину. Каким будет человечество? И тут перед ним возникла страшная бездонная пропасть, куда падали сотни и тысячи кричащих людей. Но навстречу им поднималось не меньшее количество таких же кричащих, размахивающих беспорядочно руками.

Столкнувшись посредине пространства, они закружились в пляске. И всё-таки многие снова обрели падение. Другие же, словно светлые лучи, или пронизанные насквозь светлыми лучами, стали подыматься вверх. Но никто не знал что вверху и что внизу. Просто каждому был предоставлен путь зазеркалья по делам его.

На одном из колец Хозарсиф увидел девушку удивительной неземной красоты, сидящую прямо на кольце и от нечего делать болтающую миниатюрными ножками.

— Кто ты, явившаяся? — отважился спросить он.

— Аиша, [104] — голос девушки зазвучал, словно серебряный колокольчик.

Видя смущение юноши, девушка весело рассмеялась.

— Что будет с нами? — снова спросил юноша, ибо понял, что может получить ответы, пусть не на все, но на многие вопросы.

— Каждый хочет любить небо, — улыбнулась Аиша. — Но чтобы пришла любовь, небо надо потерять, а потом обрести снова. Ко многим любовь придёт только через кажущееся вечным страдание, через трагическое падение в тёмную бездну. Только человек решает, быть ли ему чистым, обрести чистоту или вечную грязь. Без творческого Глагола каждый — ничто в этом мире. И только тогда человек сможет творить, когда почувствует себя истинным Творцом.

Девушка спрыгнула с кольца, подлетела к Хозарсифу и протянула ему руку.

Они поднялись к самому высокому кольцу, но небо над ними раскололось надвое, и прозвучал оглушительный трескучий гром, будто обрушились все горы вселенной, будто случился космический горный обвал, возвещающий о конце света.

— Что это? — поёжился юноша.

— Беспредельность неба, — улыбнулась она. — То, что люди пытаются создать для себя на земле, то же самое отражается и здесь как в зеркале.

— Может, это Потерянный рай?! — предположил Хозарсиф. — Ведь люди до сих пор стараются реставрировать то, что навсегда потеряно, только знаний уже не хватает.

— Да, люди до сих пор его именно так называют, — кивнула девушка. — Но чистота не может жить рядом с гневом, страстями, подлостью, предательством. Поэтому она остаётся потерянной, не обретённой, не найденной.

— Как же найти её?

— Ты вознёсся через строение кругов, оставляя в первом из них способность расти и уменьшаться своей душе, — объяснила Аиша. — Во втором круге иссяк источник человеческой злобы и коварства. Если он и был у тебя, то навсегда потерял свою силу. В третьем обессилилось наваждение похоти, ведь Сам Господь дал человеку только одну женщину. В четвёртом к негодности пришло тщеславие власти. В пятом ты лишился безбожного высокомерия, дерзости и гордости. В шестом тебя покинула привязанность к богатству. И в последнем седьмом круге ты получил возможность никогда не связываться с ложью, подлостью и предательством. Благодари Бога!

— Что же мне делать, Аиша? — озадаченно сдвинул брови Хозарсиф.

— Это уж тебе решать, избранный, — снова улыбнулась она. — Я помогла, чем смогла, а дальше — твоё решение, твоя воля. Тебе уже очень много дано, только не забывай никогда, что спросится тоже много.

В следующее мгновенье кольца превратились в спираль. Аиша стала по ней подниматься в Потерянный рай, а Хозарсиф заскользил вниз так же, как недавно в Эреб.

Утро свалилось неожиданно, как и ночь. Пора было просыпаться. А был ли сон и чем является сон в действительности? Но во время утренней службы все ненужные вопросы бесследно испарились и, после окончания литургии Хозарсиф прямо из храма отправился в дорогу. Отправился пешком.

Иофор предложил, правда, поехать на ослике, но юноша решительно отказался. Идти было не очень трудно, тем более что Хозарсиф ничего с собой не взял. Выведя путника из Мадиамской долины, дорога зазмеилась средь камней и песчаника. Юноша с детства привык к таким дорогам, но в этот раз сердце его колотилось, словно птица в клетке.

Сердце не обманешь. Оно чувствовало не случайность этого похода. К тому же пришедшая во сне Аиша тоже являлась не просто так. Перед Синаем громоздились кручи Сервала. А гранитные склоны Синая были поражены тут и там трещинами, будто свирепые молнии постоянно грызут этот массив. Правда, в некоторых местах трещины уже покрылись мхом, но это ничуть не успокаивало путника.