Юность олигарха

На могиле закончили устанавливать временный памятник, и опять заиграл духовой оркестр.
Петруччо повел взглядом в сторону, и мы встретились с ним глазами. Какое-то короткое мгновение, пока я думал, то ли приветственно махнуть рукой, то ли улыбнуться – что было бы, в общем-то, одинаково не в масть в данной печальной ситуации, мы смотрели друг на друга, потом он, не меняя выражения лица, подмигнул мне, и мы мысленно поздоровались. Но взглядом пригласить меня подойти к себе он не захотел.
Мишка Внуков не принадлежал, хотя тоже был и заслуженный мастер, и чемпион, и гора мышц, к этому их спортивному кругу, он как-то не начал в свое время играть в новые экономические игры, и на подобные похороны никогда бы и не мог рассчитывать. И теперь спортсмены хоронили его как своего не из-за его принадлежности к этому их новому братству, он до самого последнего момента оставался всего лишь преподавателем в физкультурном техникуме и подрабатывал сторожем на автостоянке, а из уважения к их общей совместной олимпийской молодости. Они помогли и его детям. И жене, кажется, определили какой-то пенсион, хотя могу и ошибиться, и в клубе своем даже повесили мемориальную доску.
Поэтому Петруччо, хотя и присутствовал на поминках, но присутствовал как-то эпизодически, и я, как ни старался, не смог улучить момента, чтоб перекинуться с ним хотя бы парой слов. И на «девять дней» в Мишкиной трехкомнатной «хрущебе», превратившейся вдруг за последние несколько лет новой жизни, из хорошо обставленной по социалистическим меркам улучшенной планировки квартиры в квартиру, при все тех же достоинствах, просто-напросто нищую и убогую, – на поминках, которые Вера, теперешняя Мишкина сорокапятилетняя вдова, устроила «конвейером», потчуя приходивших гостей с утра и до вечера – я тоже с Петькой разминулся. Не застал я его и в спорткомплексе «Энергия», который «деды» арендовали три раза в неделю для своих игр в хоккей и футбол, и куда я, движимый любопытством, несколько раз заглядывал. Петька как нарочно все время отсутствовал, и, кроме седого и старого уже Станислава Киля, долго мне рассказывавшего о том, как живет он теперь с женой и младшей дочерью в Нью-Йорке, я не увидел там ни одного знакомого лица. Судакова, как мне рассказали, убили во Франции, Мишка Внуков умер на своей родине от пьянства, а остальные лица я, честно сказать, за те долгие годы, что не встречался с ними, просто забыл… И Вера не смогла мне помочь в поисках нового Петькиного телефона. Старый я знал, он мне сам его давал в свое время, но теперь там никто не брал трубку.
Тогда, все еще заинтригованный и страстно жаждущий встречи с Петькой, я обратился к Шуре. И с Шурой у меня состоялся примерно такой разговор…