Юность олигарха

– Жаден ты. Все вы жадны. К деньгам вас нельзя подпускать и на пушечный выстрел, – от неожиданности в первый момент я даже вскинул на него глазами, но оставил сказанное без замечания, а он, глядя на мою возню с утками, продолжал развивать тему:

– И все потому, что они вас портят. Потому что вы ничего не знаете о них. У вас нет к ним правильного отношения. Ведь вы им молитесь!.. Только и делаете, что мечтаете о них. О вашей драной зарплате, чтобы только чуть побольше была. Только и думаете о своих несчастных полутораста рублях, плюс, там, премиальные, районные, коэффициент. Как вы будете тратить их, как счастье попрет к вам вместе с покупками… А к деньгам надо относиться легко. Только тогда они пойдут к тебе в руки…– Он все продолжал и продолжал распространяться, в то время как, если уж честно разобраться, я никаких поводов для всех этих его воодушевлений не давал, у нас даже речи о деньгах не шло, мы весь день молчали, и он, видимо, я так полагаю, от избытка воли к жизни заговорил. Он посмотрел вокруг, на иссиня-серые тучи и отпил глоток. – А что эта ваша зарплата?! Ты хоть когда-нибудь держал вообще в руках больше полутысячи, да хоть десяти тысяч рублей? Ведь и от тех у вас руки трясутся. Ну, дай тебе денег, что ты сделаешь с ними? Дай тебе полмиллиона, ты же с ума сойдешь!.. Растолстеешь, обленишься, да и помрешь… В то время как это же все – тьфу! Ничто! Это же яйца выеденного не стоит на самом-то деле… Это же все не главное, это только следствие. Главное – это правильный взгляд на жизнь… Нельзя вам деньги иметь. Не умеете вы их иметь. Не приспособлены. Ваша участь – жалкие ваши гроши…

Он замолчал.

– А какой это правильный взгляд на жизнь? – подал я голос.

– Такой, какого у вас нет. И не было, какой вы выработать в себе не в состоянии, – он посмотрел вдаль. – Равнодушие. Равнодушие, в том числе, и к деньгам…

– Петруччо, да ты философ, – сказал я, доставая потроха из уже опаленных на паяльной лампе тушек и обтирая руки за отсутствием рядом тряпки или воды о сапоги. – Надо отдать тебе должное, ты хорошо подвел… Но чего это тебя сегодня этак разнесло?

– Да так, надоели все, – он продолжал смотреть на холодную, стального цвета воду вдали. Но он уже вошел в роль, и она ему понравилась, и он продолжил и дальше греметь голосом, обличая и разнося меня и нас всех. И отчетливо угадывалась в нем в этот момент какая-то особая злая воля к жизни – в том, что, несмотря на суровость погоды, он,– именно он, – все-таки готов жить, чувствует себя сильным, ощущает бодрость и – снисхождение к другим.

– Надоело ваше нытье, брюзжанье, нищета, жалость ваша к себе, причитания, неудачи. Неумение ничего понять, ни жить…