Юность, опаленная войной

Стрельба, вызвавшая переполох в обозе, утихла. Кровицкий высылает трех разведчиков правее дороги, а сам вместе со мной и сержантом Ресяком идет налево. Соблюдая меры предосторожности, мы шагаем в направлении реки. Сквозь редкие кусты видно, как вздыбился взорванный железнодорожный мост. Внимательно осматриваем простирающийся впереди участок местности. Затем ползем к одиночным кустам, растущим на пригорке метрах в двадцати от нас. Деревянный шоссейный мост, который хорошо виден отсюда, со стороны выглядит невредимым. Сразу же за мостом, справа от дороги, стоит двухэтажный кирпичный дом, а в глубине - еще какие-то постройки. Правее, у самой реки, тянется длинное красное здание.

- Кажется, немцев здесь нет,- шепчет Владек.

- Да и в доме за мостом тоже никого не видно,- рассуждает вслух Ресяк.

- Ну что, рискнем? Я побегу первым,- решает Кровицкий.

- Как только преодолеешь полпути, я двинусь за тобой.

Старший сержант вскакивает и, пригнувшись, бежит к мосту. Теперь моя очередь.

"Та-та-та!" - разрывает тишину резкая пулеметная очередь. Пошатнувшись в сторону, Кровицкий падает. "Та-та-та!" - продолжает бешено строчить вражеский пулемет, и прямо передо мной взлетают фонтанчики снега и земли. Падаю на бок и прячу голову в небольшой впадине. Пулемет за мостом захлебывается огненными очередями. Разгребаю руками снег и в первый момент не замечаю, что содрал кожу на пальцах до крови. Мечтаю только об одном - зарыться как можно глубже в снег, чтобы жужжащие надо мной пули пронеслись мимо. В эту короткую минуту у меня перед глазами пролетает вся моя жизнь.

- Помогите! - узнаю голос Владека.

Снова бьет пулемет и свистят над головой пули. "Наверное, нащупывают Ресяка,- решаю я.- Но как добраться до Владека?"

- Жив? - слышу возле себя чей-то голос. Поворачиваю голову и вижу сержанта Ресяка.

- Жив, а вот Владека ранили,- объясняю ему.

За спиной слышится какой-то .непонятный шум и крики. Немцы снова открывают огонь, на этот раз из нескольких пулеметов одновременно. Пули с жужжанием пролетают над нами. Но и наши не остаются в долгу. Сквозь этот грохот до меня долетает знакомый голос, который по-русски командует:

- Пятая рота, вперед!

"Что с Владеком?" - неотступно сверлит в мозгу. Поднимаю голову и вижу, что Ресяк уже подполз к нему и разворачивает плащ-палатку. Перевожу взгляд на деревянный мост. Там, за мостом, залегли в кустах два гитлеровца и ведут огонь из пулемета. Тщательно целюсь прямо в куполообразные каски. "За Владека! шепчу про себя.- За Варшаву! За все наши страдания!" Нажимаю на спусковой крючок и вижу, как один из гитлеровцев хватается за лицо, а другой быстро исчезает в окопе. Мой автомат, из которого во время переходов я не раз попадал с расстояния ста метров в половинку кирпича, и сейчас не подвел меня.

Ресяк уже успел уложить Кровицкого на плащ-палатку, и мы оттаскиваем белого как мел Владека в безопасное место, перевязываем его рану. Старший сержант открывает глаза, улыбается и, превозмогая боль, шепчет:

- Вы настоящие друзья...

Невдалеке от нас бойцы пулеметной роты под командованием хорунжего Миколая Беднарчука и старшего сержанта Эдварда Пруцналя устанавливают свои "максимы". Совсем, кажется, недавно мы вместе с Беднарчуком кончали школу младших командиров, а теперь он вот уже более двух месяцев работает заместителем командира по политико-воспитательной работе у пулеметчиков. Увидев нас, хорунжий озабоченно спрашивает:

- Что, Владека ранили? Несите поскорее. Вон там хорунжий Козловский со своими "катафалыциками".

Передаем раненого медикам и выходим на шоссе к тому месту, откуда утром отправлялись в разведку, но никого из наших уже нет. У дороги тянут телефонный кабель связисты. Спрашиваем их, не видели ли они разведчиков, но они только пожимают плечами. Пулеметный и автоматный огонь усиливается. Из-за поворота выскакивают мчащиеся галопом лошади с орудиями полковой батареи. На передке одного из орудий сидит ее командир подпоручник Тадеуш Бембинек.

- Быстрее! Быстрее! - покрикивает он.

Батарея исчезает за следующим поворотом, а мы с Ресяком выходим на небольшую поляну. Здесь суетятся, занимая огневые позиции, минометчики хорунжего Ларисы Крупич и капрала Людвика Доды. Установив минометы, расчеты застыли в ожидании команды.

- Алло! Алло! - нетерпеливо взывает в телефонную трубку Лариса. Но аппарат молчит. - Как только будет связь, доложите! - кидает она раздраженно телефонисту.

- Слушаюсь- вытягивается по стойке "смирно" молодой паренек.