Юность подарит первые шрамы

Разбитая, окончательно поникшая, Элеттра не спешила возвращаться в резиденцию. Она скрестила на груди дрожащие руки и отправилась в парк, где пировала промозглая тьма. Ей хотелось плакать, но слезы не появлялись, копились где-то внутри и исчезали в огромной дыре, что зияла в ее истерзанной душе.

– Кинг!

Элеттра обернулась. Позади нее стояла восьмиклассница Райнер Форс.

– Я тороплюсь, – сказала Элеттра, всем видом показывая, что не настроена в данный момент на разговор с кем-либо.

– А мы не отнимем у тебя много времени, – послышался голос Беллами Бротчи, подруги Райнер.

Вскоре к подругам присоединилась третья – Реджина Мэтхи. Троица окружила Элеттру.

– Что вам нужно?

– Мы всего лишь хотим передать тебе привет от Дианы, – сказала Реджина, а затем ударила Элеттру кулаком в живот. Следующий удар ей достался от Беллами, она целилась в печень, а Райнер завершила их встречу, ударив Элеттру по лицу. Опасная троица исчезла так же быстро, как и появилась. Элеттра не сразу пришла в себя. Несколько минут ей понадобилось, чтобы заново научиться дышать, превозмогая эхо боли, отражающееся в каждой точке тела.

– Я завтра же пойду к Голди и все ей расскажу! – кричала Рэмисента, возмущенная печальным зрелищем: Элеттра вернулась в комнату с разбитым носом, сгорбленная, прижимая руки к животу.

– Не смей.

– Что?..

– Брандт только этого и добивается. Хочет, чтобы я рыдала взахлеб, жаловалась и молила о помощи. Этому не бывать, – сказала Элеттра удивительно равнодушным тоном.

– Эл, но они ведь не остановятся. Бротчи, Мэтхи и Форс ее послушные собачонки, которых она будет всякий раз натравливать на тебя, чтобы эффект-но добить.

– Ну и пусть. Это ерунда… – Элеттра села на кровать, обхватила голову кровавыми руками и медленно вздохнула. – Это не так больно, как осознание того, что я потеряла всю свою жизнь. Рэми, у меня ничего не осталось. Она все забрала, – прошептала Кинг, боясь, что кто-то, кроме Рэми, услышит ее полный отчаяния голос.

– Не все. У тебя есть я. Ты никогда меня не потеряешь, – сказала Рэмисента. – И все же я не могу смотреть, как она мучает тебя. Надо что-то делать.

– Что я могу сделать? У меня слабая позиция. Надо признать, что эту партию я проиграла.

– Поговори с Дианой. Черт возьми, поговори с ней! Убеди ее в том, что ты ни в чем не виновата.

– Я уже говорила с ней! Но эта идиотка вбила себе в голову, что я убила Деймоса, и теперь ее ничто и никто не остановит! Я должна приползти к ней на коленях, признать свою вину и извиниться. Вот тогда она меня пощадит, и после все вновь скажут: «Ах, какая же у нас Диана добросердечная!» – Тремор все усиливался. Казалось, что руки Элеттры вот-вот отскочат в стороны от такой импульсивной тряски. – Она хочет сломать меня, но у нее ничего не выйдет. Я и не с таким дерьмом справлялась.

Страшно было засыпать Элеттре, зная, что она проснется и снова наступит тяжелый день. Она любила «Греджерс» всем сердцем, считала его своим домом, надежным убежищем, в котором она наслаждалась жизнью вдали от своего отца. Но теперь единственное место, в котором Элеттра была счастлива, превратилось в филиал ада. Ее презирали учителя, ненавидели одноклассницы, над ней издевались остальные учащиеся «Греджерс». Ей кричали вслед оскорбления; фото Авроры, что висело на стене с портретами всех Главных леди, изуродовали надписью «Мать убийцы», сделанной кроваво-красным маркером. В столовой Рэмисенту и Элеттру все избегали, их столик с отвращением обходили стороной. Но все же некоторые личности изредка обращали внимание на новоиспеченных изгоев. Они подкрадывались к их столику сзади и как бы случайно опрокидывали на ничего не подозревавших девушек подносы с объедками. Рэмисента тут же взрывалась, кричала, пытаясь защитить себя и подругу, а Элеттра продолжала молча, стоически выдерживать все напасти. Лицо ее сохраняло невозмутимый вид, но вот только тело противостояло ей, наказывая патологической дрожью. Из-за нее Элеттра не мог-ла даже поднять чашку кофе, а перед тем как засунуть в рот вилку с кусочком остывшего омлета, она несколько раз промахивалась, втыкая зубья прибора себе в щеки и подбородок. Все присутствующие в столовой смотрели на Элеттру в этот крайне унизительный для нее момент и потешались над ней, полагая, что Кинг в полной мере заслуживает страдать из-за этого чудовищного недуга. Чем больше Элетт-ра злилась и переживала, тем сильнее ее тело сопротивлялось и выдавало истинные эмоции и чувства девушки.

– Я могу вечно смотреть на это, – сказала Никки, не сводя глаз с несчастной Кинг.

– …Вам не кажется, что мы перестарались? Я думала, мы отомстим ей, забрав у нее титул Главной леди, а это, оказывается, было лишь вступлением.

– Калли, ты это серьезно? – поразилась Диана.

– По-моему, мы поступаем очень жестоко. Мы решили бороться со злом и в итоге сами им стали.