Юность подарит первые шрамы

Диане стыдно было признаться самой себе в том, что в этот момент она завидовала Колетти, и в глубине души ей так хотелось, чтобы Гризель выиграла и все поняли, что лишь Диана способна принести «Греджерс» успех, что никто ее не заменит. Она понимала, что все, кто почитал ее, теперь полностью покорены Индией. Ее победа была неожиданной и оттого самой яркой в истории школы. Все обсуждали несравненную Индию Колетти и вскользь упоминали Диану, мол, королева-то наша быстро потеряла трон, если б она не была Главной леди, про нее бы никто уже и не вспомнил. Диана была значимой лишь тогда, когда состояла в конном клубе, теперь же она смешалась с остальной массой и выделяли ее лишь золотая лента на шее и диадема.

– Я правильно понимаю, Индия Колетти теперь наша новая звездочка? – обратилась Виола Вуд к Алессе.

– О да! Она великолепна. Говорят, что Гризель Киннэрд до этого дня ни разу не проигрывала.

– Ничего себе! Теперь понятно, почему все мгновенно влюбились в Индию.

– И мгновенно забыли про Диану Брандт.

– Ох… Диана ярко сияла, но очень быстро потухла.

– «Потухшая звезда» – новое звание. Весьма почетное, – сказала Алесса и рассмеялась. Виола, что прежде была предана Диане, тоже посмеялась над репликой Алессы.

Джераб искал Диану и случайно оказался рядом с Виолой и мисс Торн.

– Алесса, по-твоему, ты ведешь себя сейчас достойно?

– А что такого? Я лишь озвучиваю то, о чем говорит вся школа.

– Так говорят наши ученики, Алесса. Подростки. А ты, взрослая женщина, под покровом благопристойности пытаешься поднять свою ничтожную самооценку, унижая молодую, талантливую девушку. Это низко, – Джераб посмотрел на свою бывшую подругу с отвращением и поспешил вернуться к поиску Дианы. Он чувствовал, что должен быть рядом с ней, что именно в этот момент она как никогда нуждается в нем.

Алесса заставила себя улыбнуться, чтобы показать, что слова Джераба ей абсолютно безразличны, хотя это, разумеется, было не так.

– Эл, знаешь, на эту ситуацию нужно посмотреть с другого ракурса, – утешала Рэми подругу. – Если Фобос победил, это значит, что ты тоже косвенно победила. Он ведь твой. Всегда будет твоим.

– Когда я была в его седле, мы ни разу не победили. А тут новый всадник… и сразу такой успех. Мне не суждено быть победителем. Я должна была уйти еще раньше. – Элеттра знала, что Рэмисента что-нибудь еще выдумает, чтобы взбодрить ее, но она не нуждалась в ее поддержке. Она уже ни в чем не нуждалась, по правде говоря. Поэтому Эл ушла прочь, прибавляя шаг с каждой секундой, чтоб Рэми не смогла ее догнать.

Рэмисента пошла за ней, но вскоре остановилась из-за того, что ветер сорвал с нее шляпу. И тут как раз подбежал Тесла, увидел шляпу и, посчитав, что она ему гораздо нужнее, чем Рэми, быстро схватил ее и побежал в сторону парка.

– Тесла! Тесла, отдай!!! – Рэми побежала за псом, а тот ни в какую не хотел отдавать свою добычу и разогнался не на шутку. – Эй, псина, сначала ты кусаешь в зад моего парня, а теперь воруешь мои вещи?! А ну вернись!

Джераб позже понял, куда ушла Диана. Он знал лишь одно место в «Греджерс», где ей всегда было хорошо и спокойно.

– Не пугайся, это я, – сказал Джераб, переступая через порог старой конюшни.

Диана резко повернулась к нему спиной, вытерла слезы и заставила себя принять облик уверенной, непоколебимой девушки, какой ее все привыкли воспринимать.

– Ненавижу, когда кто-то видит мои слезы.

– Если хочешь, я уйду.

– …Нет, останься.

Джераб подошел к ней, обнял за плечи, повернул ее к себе лицом и нежно поцеловал в лоб.

– Королева не должна стыдиться своих слез, – сказал он, улыбнувшись. – И еще она не должна принимать близко к сердцу слова недостойных людей.

– Мне все равно, что обо мне думают и говорят. Эти люди не смогут даже в седло сесть, какое же они право имеют оценивать меня и сравнивать с Индией? – усмехнулась она и тут же погрустнела.

– Все-таки я придерживаюсь того мнения, что тебе необходимо вернуться в спорт. Тебе суждено блистать, быть первой всегда и во всем. Я понимаю, чужая слава задела тебя…

Несмотря на то, что Джераб был прав, Диана не могла принять эту суровую, обидную правду.