Юность подарит первые шрамы

Диана не приехала бы домой на выходные, если бы не новые тяжелые обстоятельства, тревожащие ее душу. В «Греджерс» ей стало жить еще невыносимее, чем прежде. Мало того что все кому не лень обсуждали и осуждали ее персону, уже даже не испытывая страха познать всю ярость Никки, что всякий раз заступалась за подругу, так Диане еще приходилось несколько раз в день сталкиваться с Алессой и Джерабом, они ведь теперь всегда ходили вместе, изображая счастливую парочку. Уроки литературы стали пыткой. Алессы, слава богу, не было рядом, но Диана все равно ощущала ее присутствие, ее власть над Джерабом. Диана смотрела на губы Эверетта и с горечью понимала, что уже никогда не сможет поцеловать их, не сможет притронуться к его крепкой груди, ощутить, как при объятии с ним тепло его разгоряченного тела овевает ее, точно кокон. Видеть любимого и не иметь возможности прикоснуться к нему… Ох, эта незавидная участь вводила Диану в то же отчаяние, что испытывал бы безногий человек, которому твердили бы ежедневно: «А вот ты бы мог танцевать, жаль, что ног у тебя нет! А вот ты бы мог плавать, да только ты безногий! Ты бы мог бегать по утрам, если бы у тебя были ноги!»

Поэтому Диана приехала домой, чтобы хоть как-то отвлечься.

Однако не суждено ей было насладиться желанным одиночеством. В дверь ее комнаты постучали.

– Рамона? – спросила Диана.

– Это я, – ответил мужской голос.

Диана вдохнула поглубже, медленно выдохнула, закрыв глаза, пытаясь этой мини-медитацией настроиться на непростой разговор, и после открыла дверь.

– Ты занята? – задал вопрос отец.

– Умираю от скуки. Тоже своего рода занятие, – пожала плечами Диана.

– Диана… – Алэсдэйр сделал шаг вперед и обнял дочь.

– …Пап, что с тобой?

– Давно хотел это сделать. Не могу больше жить так.

Алэсдэйр взял Диану за руку, повел за собой и сел с ней на кровать.

– Мы ведь с тобой не враги. Я люблю тебя, ты это знаешь…

– Знаю, – подтвердила Диана, улыбаясь.

– Я всегда… всегда буду заботиться о твоем благополучии.

Диану тронули слова отца. Да и вообще его визит стал для нее приятным потрясением. Неужели их противостояние закончилось? Алэсдэйр простил дочь? А может, он почувствовал свою вину перед ней? Диана видела в глазах отца боль и сожаление. И это подействовало волшебным образом на ее холодное сердце:

– Папа, прости меня за мои выходки. Я просто хотела показать тебе, как мне больно из-за того, как ты поступаешь со мной… Но теперь, я надеюсь, все в прошлом? Мы больше не будем мучить друг друга?

– Не будем, – сочувственно улыбнулся Алэсдэйр. – Я знаю, что ты думаешь обо мне. Я – тиран, помешан на деньгах, мне наплевать на тебя и твою мать.

– Нет, я так не думаю…

– Диана, перестань, – продолжал улыбаться отец. – Я хочу, чтобы ты запомнила кое-что: я никогда – никогда, слышишь? – не дам в обиду тебя и Аннемари. Вы – самое дорогое, что есть у меня. Мне все равно на Роберта, «Голдэнд Пауэр» и на последствия, которые обрушатся на меня, когда Патридж лишит меня работы.

– Как лишит? – удивилась Диана. Отец Джулиана ведь манипулировал Алэсдэйром, исходя из желания Брандта стать владельцем компании. Алэсдэйр рисковал только своим повышением по службе, которого он так жаждал. Неужели Роберт и впрямь, дабы отомстить за своего сына, готов уволить друга? Все из-за того, что Диана отказала Джулиану?! Ну и семейка.

– Ничего страшного. Я справлюсь, – заверил Алэсдэйр. – У меня есть кое-какие идеи для нового дела. Только вот Роберт понял, что я не поддамся ему, и решил действовать иначе. Через тебя…

– Что ты имеешь в виду?

– Помнишь Ньютона Эшбрука? Джулиан познакомил тебя с ним, когда праздновал свой день рождения. Это знаменитый профессор, довольно уважаемый человек в медицинском сообществе. Так вот, Патриджи хотят с помощью Эшбрука перекрыть тебе путь в медицину. Ты не сможешь поступить даже в провинциальную медицинскую школу. Ни в одной стране.

Диана с самого детства хотела стать врачом, много лет упорно шла к этой цели. И теперь из-за того, что она не ответила взаимностью самовлюбленному ублюдку Патриджу, все ее мечты и цели обратятся в прах! Диане хотелось кричать. Она чувствовала, как внутри нее все плавится от бешенства. Но ей все же удалось спрятать свои истинные эмоции и чувства, ни один мускул на ее лице не дрогнул.

– Невелика беда. Быть может, я была бы скверным врачом, – спокойно ответила Диана.

Ярко выраженное удивление исказило лицо Алэсдэйра. Он смотрел на дочь так, будто она воспарила над ним.

– Неужели ты готова пожертвовать своей мечтой ради принципов?

– Это не просто принципы, это моя жизнь, отец! Это все равно что загреметь в тюрьму на пожизненное за то, чего не совершал, – вот что для меня брак с Джулианом! Уж лучше смертная казнь, чем все это.

– И кем же ты планируешь стать тогда? – Тон отца, что некогда был дружелюбным, доверительным, стал теперь грозным.

– Да кем угодно! Разве мало профессий в этом мире? В конце концов, я буду выпускницей «Греджерс», так что мне не стоит переживать из-за своего будущего. Один путь к мечте перекрыт, сто других открыты.

– А ты уверена, что будешь выпускницей «Греджерс»?