Юность подарит первые шрамы

– Жаль, что все так произошло. – Эл вспомнила, благодаря кому вся школа знает о финансовых трудностях семьи Лаффэрти, и покраснела. Она воспользовалась этой трагедией для того, чтобы в очередной раз насолить четверке. А после человек, которого Эл прилюдно унизила, спас ей жизнь…

Элеттра предложила Калли помощь, сказала, что ее не затруднит попросить тетю Аделайн снять несколько тысяч с ее личного счета, чтобы оплатить семестр. Калли отказалась. Во-первых, она и правда не желала оставаться в «Греджерс». Во-вторых, Калли понимала, что Эл таким образом хочет отблагодарить ее за то, что та помогла ей, и Лаффэрти не могла принять эти деньги, поскольку это противоречило ее убеждению, что благие поступки никаким образом не должны быть сопряжены с корыстью. Калли хотела искренне помочь Элеттре, поэтому она и помыслить не могла о том, чтобы взять за это плату. Несмотря на то, что на ней теперь висит долг, Калли была решительно настроена самостоятельно отработать его, хотя она также могла попросить Элеттру снять чуть больше денег, чтобы расплатиться с Фрай. Она боялась признаться себе в том, что ей в какой-то степени даже нравилась сложившаяся ситуация. У нее есть возможность вернуть долг Сафире, не прилагая никаких усилий, но она решает пойти по тернистому пути, проявляя тем самым крепость духа. Так началась ее борьба с собственными трусостью и слабоволием, которым Калли подчинялась почти всю свою жизнь.

Диана чувствовала себя цирковой зверушкой. Недалекие зрители окружили ее и ежесекундно наблюдали за каждым ее действием. Кто-то посмеивался, кто-то тыкал пальцем в ее сторону, крича: «Ну удиви меня, черт возьми!» – кто-то смотрел на нее с фальшивой жалостью и сочувственно вздыхал, пребывая в восторге от сего представления.

Но не только обостренное внимание к своей персоне угнетало ее. Диана смотрела на свой стол, за которым совсем недавно с ней сидела ее свита. Теперь она совсем одна. Не будет больше звонкого смеха за этим столом, бурных обсуждений, подбадривающих фраз, душевных бесед и «внутренних» шуток. Ссору с любимым человеком, с родителями и иные проблемы легко можно пережить, когда рядом есть друг. Ведь дружба восполняет потребность в любви, что получают люди, находясь в отношениях, и поддержке со стороны семьи. Теперь легко можно понять, что происходило с Дианой, когда она лишилась последней отдушины.

– Привет, – сказала Браяр Шаад. Ее уже все посчитали самоубийцей, поскольку только человек, решивший добровольно расстаться с жизнью, рискнет подойти к Брандт, когда та находится в прескверном расположении духа.

– Привет, Браяр, – ответила Диана, не глядя на девушку.

– Я хочу поговорить с тобой.

– Прости, но наши желания не совпадают.

– Так говорить буду я, а ты просто слушай. – Браяр села рядом, ничуть не стыдясь своей бесцеремонности и не замечая, как Диана насупилась в ответ. – Меня пугает Вира.

– Вира?

– Ну Джел, без разницы!

– А что с ней не так?

– Она… как-то странно выглядит. И ведет себя так, будто вот-вот помрет. В общем, мне страшно.

– Это обычное поведение Джел. Ты скоро привыкнешь.

– Да? Ну, надеюсь на это.

Диана не отнеслась бы к словам Браяр столь легкомысленно, если бы увидела Джел своими глазами. Той лишь тяжелые слои косметики помогали походить на более-менее живого человека. Она продолжала худеть, и школьная форма, висевшая на ней, точно на вешалке, скрывала ее кости, перетянутые сухой цианотичной кожей. Но Джел не беспокоило то, что она ежедневно, бесконтрольно теряет вес, что она уже и забыла, каково это – чувствовать аппетит. Ее тревожила лишь периодичная боль в сердце, которая в последнее время все чаще и чаще напоминала о себе. Если бы эта боль не была такой сильной, Джел, скорее всего, и не обратилась бы за помощью к Леде.

– Брадикардия… Гипотония, – проговаривала Леда, заполняя карту после проведенного осмотра. – Твое сердце словно из последних сил работает. Судя по записям в твоей карте, у тебя и раньше фиксировали аритмию и низкое давление, но резкая потеря веса все усугубила. Сердце, как правило, сдается первым. Джел… скажи честно, твои родители предприняли хоть какие-то попытки помочь тебе?

– Да. Папа хочет отправить меня в реабилитационный центр после праздников.

– Слава богу. И все же я не могу понять, как тебе удалось так быстро похудеть.

И вдруг Леда вспомнила давнишний разговор с Никки. Та расспрашивала ее про неоксетин. Леда только сейчас поняла, почему ее сестра хотела выяснить, что это за препарат такой. Она нашла эти таблетки в своей комнате…

– Джел, ты никакие таблетки не принимала?

– Нет…

– А про неоксетин слышала что-нибудь?

Джел вздрогнула. «Как она узнала?..» На ее лице выступили красные пятна. Взгляд стал беспокойным.

– Господи, Джел! Он же может довести до кахексии!

– …Я все перепробовала. Мне ничего не помогало: ни диеты, ни спорт. Только неоксетин смог изменить мою жизнь.

– Ну вот ты похудела, и как успехи? Что изменилось? Эти таблетки не изменили твою жизнь, они лишили тебя ее.