Юность подарит первые шрамы

– Что вы предлагаете?! Снова начать жрать?! Снова стать свиноматкой?! Я хочу нравиться себе! Хочу, чтобы меня приняли, заметили!

– Ты хочешь, чтобы тебя заметили? Но как? Как, Джел? Если ты исчезаешь… Очень надеюсь, что тебе помогут в реабилитационном центре.

Джел искренне не понимала, почему Леда так распереживалась. Она ведь сама сказала, что проблемы со здоровьем у нее были и до похудения. Ну а то, что ее вес продолжает таять, – тоже не проблема. У нее еще предостаточно намертво спаянного с ней жира. Все-таки от последствий многолетнего обжорства нельзя так просто и быстро избавиться. Джел была уверена, что у нее все под контролем. Она остановится, когда дойдет до идеальных параметров. Реабилитация устранит все червоточины в ее организме и даст ей сил, чтобы она смогла продолжить свой путь к совершенству.

После осмотра Джел Леда отправилась в резиденцию учениц. Эсси встретила мисс Дилэйн в коридоре и предупредила ее, что Никки сама не своя, и довольно опрометчиво сейчас идти к ней, уж лучше не рисковать здоровьем и подождать, пока та придет в себя. Леда не сочла нужным прислушаться к словам Эсси и все-таки навестила сестру.

– Никки… что это? – Леда тут же заметила на шее сестры красные отметины, что оставили пальцы Дианы.

– Чего ты удивляешься? – улыбнулась Никки, оттягивая ворот блузы, чтобы Леда получше рассмотрела ее шею. – Разве ты не этого хотела? Иначе зачем ты выдала меня Диане?

– Никки, прости, я не думала, что… – у Леды в этот момент перехватило дыхание, точно и ее горло сдавливали чьи-то пальцы.

– Ты больше для меня не существуешь.

– …Неужели ты не чувствуешь никакой вины за собой?

– Я во многом виновата, не отрицаю. Но я бы ни при каких обстоятельствах не предала бы тебя. Любящая сестра будет поддерживать до самого конца!

– То есть ты считаешь, что я тебя не люблю?! Да я всю жизнь посвятила тебе! Даже не стала врачом, как мечтала, потому что не хотела тратить на учебу то время, которое могла уделить тебе. Я всегда подстраивалась под тебя! Всегда закрывала глаза на твои промахи! Я верила, что в твоем сердце есть добро и оно скоро проявится… Но оказывается, у тебя и сердца-то нет. Кармэл была права. Что ж, я для тебя больше не существую? Прекрасно! Отныне у меня только одна сестра, – договорив, Леда поспешила покинуть комнату.

– Леда!

Услышав последнюю фразу сестры и увидев, как та хлопает дверью, не обратив внимания на ее отчаянный крик, Никки вмиг забыла, что она обижалась на Леду, желала проучить ее и надеялась, что та до конца своих дней будет угождать ей и извиняться за совершенный ею низкий поступок. Леда была весьма убедительна, и Никки с ужасом осознала, что та в самом деле вычеркнула ее из своей жизни. Леда была последним человеком, который принимал Никки со всеми ее недостатками, но теперь… Теперь и она бросила ее.

* * *

Дом четы Лаффэрти уже давно не обслуживался прислугой, а Мэйджа все никак не могла привыкнуть к тому, что теперь только она отвечает за чистоту и порядок. Тем более на выходные приезжал Бенни, а младший брат Калли, с пеленок привыкший к комфорту и к тому, что за ним всегда все уберут и напрягаться лишний раз ему не стоит, до сих пор не осознал, насколько его матери трудно постоянно прибирать за ним. Вот Калли и приходилось навещать родителей каждые выходные, чтобы хоть немного помочь маме.

– Бенни, а посуду помыть? – резко остановила Калли брата, когда тот оставил грязные тарелки на столе и направился к лестнице.

– Ненавижу это дерьмо!

– Бенни, как ты разговариваешь?! – воскликнула Мэйджа.

– Что с твоим настроением, сынок? – предельно осторожно поинтересовался Спенсер.

Бенни фыркнул, вновь подошел к столу, за которым обедала семья, и сказал:

– Не хочу больше учиться в «Вэст Контерлэй».

– Почему это? – удивилась миссис Лаффэрти.

– Там все надо мной смеются! Всем известно, что я нищий, и мне не место среди элиты!

– Я переведу тебя в «Блэкстон», если тебе так будет лучше, – сказал Спенсер.

– Лучше мне уже никогда не будет, отец, потому что ты знатно обосрался!

– Бенджамин! – закричала мать.

Бенни быстро побежал к лестнице.

– Не трогай его. Он отойдет, – заверил мистер Лаффэрти.

– Ты вечно ему потакаешь! Посмотри, как он с тобой разговаривает! Ни во что тебя не ставит!

– Мальчишке сейчас труднее всех. Я его понимаю, – заявил Спенсер, после чего покинул раздраженных дочь и жену.

Все же Калли быстро пришла в себя после выходки брата, ведь она так же, как и отец, понимала его. Непросто было свыкнуться с новым статусом, но еще труднее, когда твои закадычные друзья смеются над тобой просто из-за того, что теперь размеры кошельков у вас разные. Калли сама столкнулась с этим, когда Диана высмеяла ее работу, надавила на самое больное. И это после стольких лет дружбы!

– Калли, как у тебя дела с работой? – вдруг спросила Мэйджа. – Удалось накопить?

– Нет.

– Так и знала…

– Ничего, мама. Я смирилась.

– Точно?

– Точно.