Юность разбойника

Ергуш кинулся по берегу к тому месту, где дорогу загораживал соседний дом. Он земли не чувствовал под собой, птицей летел. Не рассуждая, слепо, стихийно. Бросился в воду, нырнул, поплыл изо всей мочи, обгоняя плывущие обломки деревьев и мусор. Одна мысль подгоняла его: разглядеть в мутной воде зеленый передничек… Схватить его сильной рукой, вытащить на берег…

Течением прибило Ергуша к корням старой ольхи; Ергуш впился в них ногтями. Высунулся по пояс из воды, напрягая зрение, осмотрелся: где же передничек? Зеленый передничек?

Вон он, мелькнул в глубине. Ергуш стремглав ринулся туда, схватил крепко, судорожно, его пальцы впились в мягкий животик. Вынырнул, таща за собой малыша. Вот уже круглое личико его поднялось над водой.

Ергуш ухватился за берег канала, вылез, не выпуская из другой руки малыша. Положил ребенка на траву, сел, отдышался. Посмотрел на мальчика, схватил его за носик. Мальчик был теплый, но не дышал. Ергуш перевернул его вниз лицом, поднял за ножки. На посиневшем личике все не было никаких признаков жизни…

Схватил Ергуш мальчика в охапку, побежал назад к деревне. Мальчишки неслись ему навстречу, и Штево Фашанга впереди всех.

Схватил Ергуш мальчика в охапку, побежал назад к деревне.

— Вон туда беги! — кричали ему. — На Верхний конец! Это Ви́лько Гала́й!

И они повернули, побежали впереди Ергуша, показывая дорогу.

Вилько Галай зашевелился, вода, булькая, потекла у него изо рта, он заплакал тоненько, закашлял.

— Жив! — радостно закричал Ергуш и бегом ворвался во двор Галаев.

* * *

Мама Вилько Галая жила в большой сумрачной комнате. Громко причитая, принялась она раздевать малыша, положила на припечку, тепло укутала. Вилько сразу крепко уснул, на щечках у него выступил кровавый румянец.

— Разденься, сыночек мой, высуши одежду, — сказала Ергушу мать Вилько.

Ергуш ответил, что ничего, не замерзнет. Пойдет домой, там и обсушится.

— Всего вам хорошего! — попрощался он с матерью Вилько и выбежал со двора.

Сестренка Вилько, перепуганная и заплаканная, понурив голову брела домой. Она подняла на Ергуша большие восхищенные глаза.

— Не бойся, жив, — тихо сказал он ей. — Только другой раз не ходи с ним к воде.

Мальчиков уже не было перед домом, один Штево Фашанга поджидал Ергуша.

— Где же твоя шляпа? — спросил он.

— Вода взяла, — ответил Ергуш. — Не знаю, что теперь мама скажут.

Шли они домой вдоль речки, высматривали уплывшую шляпу. Вода шумела, несла мусор и коряги, рассказывала о многом, только о шляпе Ергуша ни слова…

ЧТО СКАЗАЛА МАМА

Чтобы предупредить недоразумение, Ергуш начал рассказывать еще с порога:

— Тонул один мальчик. Его зовут Вилько Галай. Я бросился за ним и вытащил!

Мама с удивлением смотрела на мокрые Ергушевы следы.

— Да ведь ты весь мокрый! — с тревогой сказала она. — Раздевайся скорей!

Ергуш отошел к печке, стал стягивать мокрую одежду, разулся. Он дрожал от холода. Рудко смотрел на него разинув рот, Анна украдкой хихикала: мокрый Ергуш казался ей очень смешным. Мама принесла сухую старую одежду, Ергуш переоделся и продолжал рассказ:

— Этот Вилько свалился в канал. Я прыгнул в воду и сцапал его под корягой. А канал глубокий, меня так и несло. Вода холодная — ух! — Ергуш передернулся.

Анна шепнула исподтишка:

— Мама, а он шляпу потерял!

А Ергуш на это сказал:

— Тяжелый он был, как боров. Толстый, пузо — во какое! Я хотел вылить воду из него, на голову его поставил, а ничего не выливалось…

Анна опять шепотом:

— Шляпа-то новая, утопил, поди…

— И совсем уж не дышал! — очень громко продолжал Ергуш. — Взял я его на руки — весит прямо сто кило. А потом вдруг как начал пищать! «Вот ваш сын!» — говорю я его маме. Они уложили его на печку спать. Красный сделался как кумач!

Мама внимательно смотрела на Ергуша, слушала и молчала. Потом проговорила:

— Надо было тебе обсушиться у Галаев. Будешь теперь кашлять! Ступай в постель.

Ергуш послушался. Перебежал через заднюю горницу, через сени — в переднюю комнату, зарылся в перины. Перед глазами мелькали, тянулись черные нити. Под подушкой гудела вода, яростная, вся в пене. Несла обломки дерева, мусор, билась об корни ольхи. Сверкала, темная, как кофе, пела о плесах: «Плес ты мой, плес зеленый…» Ергуш, ухватившись за корни ольхи, глубоко опускался в воду. Тянулся к зеленому передничку в водяной глубине. Засыпал…

Мама, задумчивая, сидела в кухне, говорила детям неторопливо, с расстановкой:

— Ергуш смелый мальчик. Ничего-то он не боится. Но, господи, он как слепой бросается навстречу опасности… Ведь и сам легко мог утонуть!

Потом она засмеялась и добавила:

— Теперь щеголять ему в старой шляпе!

Она подбросила дров в огонь и поставила на плиту воду — кипятить липовый отвар для Ергуша.

ВЕСНА И МАЛЬЧИК

Луга зацвели. Белел поповник, голубели колокольчики. Одуванчики по-прежнему заливали желтым половодьем склоны гор и сады.