Юность уходит в бой

Возвращение назад тоже исключалось. Идти пришлось бы также по открытой местности. К тому же все дороги были перекрыты вражескими танками и пехотой. Положение отряда стало критическим, когда из Рысковской, расположенной на возвышенности, по нас открыла огонь артбатарея противника и крупнокалиберные пулеметы, «фокке-вульфы» начали сбрасывать гранаты. Мы вдруг сразу почувствовали, как не велик лесок, в котором каратели обложили «Славный». Нетрудно было догадаться о намерении гитлеровцев вытеснить отряд на открытое место и уничтожить. На эту поросшую редкой и невысокой рожью ниву и мы устремили свои взоры. Она была сравнительно невелика, пересекалась лишь узкой речушкой, а сразу за ней виднелась стена высокого, густого леса, простиравшегося почти до Днепра. Там куда легче укрыться.

Переходить поле безопаснее было мелкими группами. Именно такое решение и принял майор Шестаков. Оставив позади заслоны, подразделения подтянулись к опушке леса. Командиры объявляли порядок следования. Товарищи сняли с повозок раненых и положили их на носилки.

Майор Шестаков дымил трубкой и казался спокойным. Но он почему-то медлил с подачей команды о начале перехода.

Меня всегда поражало умение командира быстро и правильно оценивать обстановку, предугадывать ее возможные изменения и определять момент начала решительных действий. Так было и в тот раз. Организованная им дополнительная разведка позволила узнать, что в приднепровском лесу появился противник. Он уже подошел к противоположной окраине того поля, через которое мы [225] собирались сделать бросок. Вскоре появились первые цепи вражеских солдат. Вот они уже преодолели речушку. Этого момента, очевидно, и ожидал командир.

Когда противник приблизился почти вплотную, его батарея прекратила огонь, майор Шестаков поднял бойцов в атаку. Внезапным стремительным ударом передняя цепочка гитлеровцев была смята и уничтожена. Остальные бросились бежать, подставляя спины под наши пули. Но у речушки, ставшей теперь серьезным препятствием, наши ребята настигли их...

Рукопашная схватка была непродолжительной, но жаркой. Ни один каратель не успел добежать до опушки леса, где стоял их обоз и около сотни всадников. Вражеских кавалеристов тоже охватила паника. Бросив повозки с имуществом, они поскакали в сторону Рысковекой, где располагалась их артбатарея. Артиллеристы же противника приняли своих всадников за наступающих партизан и начали бить по ним шрапнелью.

Наши подразделения начали приводить себя в порядок. Командиры рот подсчитывали потери в личном составе. Ожидая их докладов, майор Шестаков изучал карту и другие документы, оказавшиеся в полевой сумке убитого немецкого майора. Судя по всему, этот офицер руководил всей операцией. По захваченным материалам нашему штабу удалось установить расположение частей карателей, их численность, поставленные перед ними задачи. Это помогло Шестакову точно оценить обстановку и принять правильное решение. Он повел отряд в глубину леса, в район Сверженя, по такому маршруту, который исключал новые столкновения с противником. Однако и теперь вперед была выслана усиленная разведка во главе с начальником штаба.

В районе Сверженя с основными силами отряда вскоре соединились и все группы, выполнявшие специальные задания. На основе свежих разведданных командир вместе с начальником штаба и другими своими помощниками снова сделал обстоятельный анализ обстановки.

Выяснилось, что против «Славного» гитлеровцы бросили воинскую часть, насчитывающую около 2500 солдат и офицеров, а также большую группу полицейских. Они имели на вооружении артиллерийскую батарею из 6 пушек, 4 танка и 4 самолета. Кроме того, в операции участвовали 2 отдельных кавэскадрона, 5 специальных наружных [226] команд ГФП-724 и несколько охранных подразделений 221-й пехотной дивизии. Эти довольно значительные силы должны были блокировать лесной массив между Белым Болотом и Камень-Рысковской, а затем ударами отдельных групп автоматчиков, поддерживаемых артиллерией и авиацией, вытеснить наш отряд на открытое место, чтобы уничтожить. Решение второй части задачи возлагалось на пехоту и танки. Кавалерийские эскадроны предназначались для преследования и вылавливания «отбившихся» партизан, наружные команды для «мероприятий, препятствующих возрождению бандитских действий и устрашения». Расшифровать страшный смысл последней фразы оказалось нетрудно. Каратели дотла сожгли Белое Болото, Камень-Рысковское и ряд других деревень. Почти всех жителей этих населенных пунктов они расстреляли.

Гитлеровцы жестоко поплатились за свои злодеяния. Только за 5 июня они потеряли убитыми 170 солдат и офицеров (нашим разведчикам это удалось установить по количеству гробов, изготовленных в Довске, Гадиловичах и Рогачеве), два танка, автомашину с боеприпасами и крупный обоз.