Юные герои Великой Отечественной

— Сейчас нельзя! — ответил хирург. — Это смерть для пациента…

— У нас полно своих раненых. И вам лучше послушаться моего приказа! Кончайте операцию! Ваша фамилия?

Хирург сделал пару шагов в сторону фашиста и еле сдерживая гнев воскликнул:

— Вы погубите пациента…

— Фамилия?! — снова рявкнул офицер.

— Меня зовут Владимир Борисович Пинкензон.

— Ясно… Так вот, доктор… Жизнь этого русского солдата ничего не стоит! А вы, как я понял, еврей, и ваша жизнь стоит ещё меньше! Но вы нам пока нужны. Будете оперировать немецких солдат! А эту операцию закончить сейчас же! Идите и подумайте! Выгоните его отсюда! — приказал он рядовым.

Врача вытолкали из операционной. Он прямо в халате и резиновых перчатках в крови раненого побрёл к дому…

— Что? Что случилось? — ужаснулись Феня Моисеевна и Муся, когда отец в таком виде появился на пороге.

— Немцы в городе. Они погубили раненого у меня на операционном столе… Безумие! Варварство! И они требуют, чтобы я работал на них…

Но вслед за доктором ворвался солдат и, направив на него автомат, скомандовал: «Марш!»

Сын попытался защитить отца, но Владимир Борисович, не теряя мужества, сказал: «Феня, придержи Мусю! Побереги его!.. Если не свидимся, прощайте, мои милые… Но работать на этих извергов я не стану!»

Немцы хозяйничали в Усть-Лабинской и для устрашения устраивали массовые казни. Уже в первые дни оккупации фашисты уничтожили в самой станице более трёхсот жителей и несколько тысяч человек по области. В приговорах к расстрелу значилось: «Комиссар… Еврей… Партизан…»

Семью доктора Пинкензона, так и не согласившегося сотрудничать с нацистами, вывели к реке Кубань на закате. Уже сотни людей были расстреляны в тот день. А фашисты выстраивали всё новые шеренги осуждённых…

Багровый закат горел над бескрайней кубанской степью, а гордая река несла свои свинцовые воды в Азовское море.

«Пощадите хоть ребёнка!» — попросил доктор палачей. Но ответом ему была фашистская пуля. Вторая сразила его супругу. Но тут вместо детского плача фашисты услышали скрипку! Абрам заиграл «Интернационал», зовущий людей на борьбу!

— Прекратить! — заорал офицер, угрожая Мусе пистолетом. — Прекратить!

Но Муся играл, играл, играл… Выстрелы сразили его, но вместо тишины степь огласилась пением непокорённых пленников: «Вставай, проклятьем заклеймённый, весь мир голодных и рабов…» — и новыми автоматными очередями, косившими поющих людей…

А Кубань неумолимо несла свои воды всё дальше и дальше по нашей земле, которую свирепый враг так и не смог захватить. И уже через полгода на другой великой русской реке Волге, у Сталинграда германская армия потерпела сокрушительное поражение. Тяжелейшая битва окончательно изменила ход войны и приблизила победу. И в этой великой победе был подвиг Абрама Владимировича Пинкензона.

Володя Дубинин

Володя Дубинин родился в Керчи. Его отец Никифор Степанович служил капитаном парохода, был участником Гражданской войны.

Ещё не успели в семье забыть Первую мировую и Гражданскую, как 22 июня 1941 года разразилась новая страшная война — Великая Отечественная.

Опять уходили из Керчи на фронт солдаты. А Никифор Степанович отправился служить на Черноморский военный флот.

Володя тоже хотел воевать, но четырнадцатилетнего паренька, конечно, не могли взять в армию. Как он ни просил в военкомате, ему каждый раз отказывали.

А немцы наступали на Крым и постоянно бомбили приморские города. Пришлось семье Дубининых перебраться к дяде Ивану Захаровичу Гриценко, у которого Володя и раньше бывал в посёлке Старый Карантин. Там он часто играл с двоюродным братом Ваней в заброшенных каменоломнях в партизан времён Гражданской войны. Однажды он неглубоко провалился в заброшенную штольню, но остался цел и увидел на стене надпись: «Здесь в 1919 году жили и воевали за Советскую власть красные партизаны Никифор Дубинин и Иван Гриценко». Не думал тогда Володя, что и ему доведётся воевать в этих же местах.

Ожесточённые бои за Крымский полуостров продолжались. И уже 1 ноября немецкие и румынские войска заняли Симферополь. Как ни цеплялись за любой удобный рубеж наши отступающие части, противник через две недели добрался и до Керчи.

Незадолго до этого Володя и Ваня заметили множество грузовиков и подвод у Старокарантинных каменоломен.

— Смотри, Ваня! — удивился Володя. — Сколько ящиков привезли и спускают в шахты! Похоже на боеприпасы.

— Да, Вова, вчера отец под большим секретом мне сказал, что здесь и ещё в Аджимушкайских каменоломнях будут дислоцироваться партизанские отряды, если фашисты захватят город.

— Давай тогда проситься в отряд! — предложил Володя.

— Надо поговорить об этом с отцом, — согласился Ваня. — В регулярную армию нас-то точно не берут!

Друзья так и поступили. Они узнали от Ивана Захаровича, что командиром отряда назначен Александр Фёдорович Зябрев. Они были с ним знакомы и стали проситься в партизаны:

— Товарищ командир! Мы хотим бить фашистов. Примите нас в отряд! Матери согласны, разрешили.

— Мальчики мои, но ведь жить придётся в подземелье!

— Мы готовы! Наши отцы здесь воевали двадцать лет назад.