Юный Владетель сокровищ. Легенды

В тот вечер была ярмарка. Озеро сверкало огнями. Сновали лодки торговцев, светясь, как звезды. Лодки с фруктами. Лодки с одеждой и обувью. Лодки с нефритом, с изумрудами, с жемчугом, с золотым песком, с ароматной водой в птичьих перьях, с браслетами из камыша. Лодки с медом и с перцем – в стручках и толченым, с солью и с ценным копалом (растительная смола, которую воскуряли богама). Лодки с красками и лодки с перьями. Лодки с терпентиновой смолой, с целебными корнями и травами. Лодки с курами. Лодки с веревками из агавы, с волокнами для циновок, с питой (веревка из волокн агавы) для пращей, с сосновыми досками, с глиняной утварью, с выделанной кожей и со шкурами, с мисками и с масками из тыквы. Лодки с попугаями, косами, каучуком и плодами айоте. у которых мелкие семечки.

Дочери вельмож сидели под присмотром жрецов в пирогах, сверкающих, как белый початок, а голоса вельмож, пенье и музыка переплетались с выкриками торговцев.

Однако шума не было, словно по озеру плыл спящий рынок, а люди продавали и покупали во сне. Бобы какао (единицы торгового обмена о древней Гватемале) – растительные деньги – тихо переходили из рук и руки.

На лодках с птицей пели сенсонтли, пугливо бились чорчи (местное название птицы, родственной журавлю, но с желтым и черным оперением; птица обладает сильным и мелодичным голосом.), болтали попугаи. Цену за птиц назначал покупатель, но ни одна не стоила меньше двадцати бобов.- ведь покупали их, чтобы дарить возлюбленным.

На берегу, среди огней и деревьев, дрожали и гасли голоса влюбленных и продавцов птиц.

Жрецы до самой зари следили с высоких сосен за Вулканом. Он возвещал и о войне, и о мире. Покрыт облаками – значит, мир, тишина в Цветущем Крае; нет облаков – значит, напали враги. С вечера он был весь укутан, его не могли бы разглядеть ни подсолнечники, ни колибри.

Значит, мир. Значит, праздник. Жрецы ходили по храму, приготовляя одежды, жертвенники и обсидиановые ножи. Гремели барабаны, пели флейты, гудели раковины, звенели литавры. Пестрели украшениями высокие седалиша со спинкой. Повсюду были птицы, плоды, цветы, ульи, перья, золото и камни для воинов. С луки берега срывались лодки, полные людей в пестрой одежде, похожих на какие-то цветы. Когда наступала тишина, глубже звучали голоса жрецов, окаймлявших лестницу храма Атит двумя золотыми жгутами.

– Сердца обрели покой под сенью копий! – восклицали жрецы.

– Дупла – наши дома – белы от останков орла и ягуара (Речь идет о масках, изображавших животных, которые посвящались каждому майя при рождении)!

– Вон он, касик! Вот он сам! – кричали всем своим видом вельможи, бородатые, как старые боги, и вторили им люди, пропахшие ткацким станком и тихим озером. – Вот он. Это он. Вот он идет!

– Вот мой сын, вон там, вон, вон. в том ряду! – кричали матери, чьи глаза посветлели от слез, как озерная вода.

– Вот он,-прерывали их девушки.-Властелин моих благоуханий! Вот его пумья маска и алые перья его сердца! А другие кричали:

– Вот он, властелин моих дней! Вот его золотая маска и солнечные перья!

Матери узнавали сыновей, потому что знали их маски ((эпитет богини майя Шмукане. """Цитата из "Летописи какчикелей". Речь идет о погибших воинах майя, которые носили шлемы в виде голов ягуара, пумы, койота, орла и др.)), а девушки – потому, что их защитники им сказали, во что будут одеты.

И все кричали, завидев касика:

– Вот он! Видите грудь, красную, как кровь, и руки, зеленые, как листья? Кровь дерева и кровь зверя! Птица и ствол! Видите все оттенки света на голубином теле? Видите длинные перья? Птица с зеленой кровью! Дерево с алой кровью! Кукуль (птица, отличающаяся необыкновенной красотой и любовью к свободе, символ Гватемалы. (Кецаль у мексиканских индейцев.))! Это он!

Воины шли колоннами – в двадцать, в пятьдесят и сто человек,- и у каждой колонны были перья другого цвета. Двадцать воинов с алыми перьями, сорок – с зелеными, сто – с желтыми. А за ними – с разноцветными, как у лжеца-гуакамайо (попугаи ара. В "Пополь-Вухе" олицетворен в образе Вукуб-Какпша, называющего себя солнцем, луной, светом.). Радуга-стоножка…

– Четыре женщины взяли луки и облачились в ватные панцири! Они сражались, как четверо юношей! – кричали жрецы, перекрывая вопли толп, которые, хотя не были безумны, вопили, как безумцы, перед храмом Атит, полным плодов, цветов и женщин, чьи натертые краской соски были остры, словно копья.

Касик принял в своей расписной купальне гонцов из Кастила-на (майяская форма испанского слова Кастилия), которых послал с приветом Педро де Альварадо, и тут же велел их казнить. Потом он вышел к народу в сопровождении вельмож, жрецов и советников. На груди его сверкали алые перья, у плеча – зеленые, к ногам, обутым в золотые сандалии, спускалась мантия, расшитая переливчатым пухом. На руке красной глиной была нарисована кровь, а пальцы, усеянные кольцами, походили на радугу.

Воины плясали на площади, осыпая стрелами пленных, привязанных к деревьям.

Когда касик проходил мимо жреца, одетого в черное, тот дал ему синюю стрелу.

Солнце стреляло в город из озера-лука.