Юный Владетель сокровищ. Легенды

Кукулькан. Я – как солнце! Гуакамайо. Квак, квак, кваку-квак, квак?

Кукулькан. Я-как солнце!

Гуакамайо. Ты- солнце, аку-квак. Твой круглый дворец, обитель солнца, владеет землей, и небом, и морем, и садами, и поутру, и днем, и ночью. (Медленно, торжественно.) Утром, днем, ночью…

Кукулькан. Я – как солнце!

Гуакамайо. Аку-квак. ты – солнце, и твой дворец трехцветен – он желтый, как зори, красный, как полдень, и черный, как ночь.

Кукулькан. Я – как солнце!

Гуакамайо.Ты – солнце, аку-квак, ты – солнце! Как солнце, не в силах вернуться, летишь ты от утра к полудню, от полудня – к ночи, снова к утру…

Кукулькан. Я – как солнце!

Гуакамайо…. от утра к ночи, от ночи к утру, и к ночи, и к утру, и к ночи, и к утру… (Порхает все быстрее, все легче, и детская его резвость не вяжется с тяжелым телом.) От утра к ночи, от ночи к утру, и к ночи, и к утру, и к ночи…

Кукулькан. Я – как солнце! Я выхожу, словно сутки, в желтом платье, когда заря еще жаждет, и, не считая золотых вшей в моей влажной, пламенной гриве, ласкаю блестящие, словно тростник, когти попугаев, белые перья цапель и клюв птицы Гуакамайо, мерцающий лунным светом…

Гуакамайо(он тихо, бессмысленно бормотал "и к утру, и к ночи", но, услышав свое имя, заволновался). Квак, квак, квак, квак!

Кукулькан. … и еще я ласкаю в своем саду, где цветут вулканы, огненный зоб птицы чорча, рассыпающей налету золотой дождь, от которого чихает изумрудами носатый пожиратель желтых нанес'…

Гуакамайо(гордо чистит клюв о крыло). Квак, квак, квак, квак, квак, квак, квак!

Кукулькан. Рано утром, когда земля как закрытая почка и воды еще не утихли, я, желтый, словно заря, умываюсь в светлых озерах. Словно зеленые жабы в синих складках, озера трепещут у яшмы прибрежных скал, и в дыханье воды и камня лучи мои дробятся, сверкающими осами летят к ульям, и я лечу дальше, не замочив одежды в озере, не опалив ее в улье, и в мое желтое тело впиваются, ласково и жадно, острые зубы маиса…

Гуакамайо(нетерпеливо и шумно бьет крыльями, мечется, пытается прикрыть перьями уши, чтобы Кукулькан понял, как ему надоело слушать одно и то же). Квак, квак!

Кукулькан.Початки и мыши щекочут мое отраженье, они хотят его съесть, насытиться его блеском. Они, как все и вся на свете, живут только мною. У них кровь – внутри, у меня – снаружи. Мое сверканье – моя кровь, а отраженье мое светится, как светлячок…

Гуакамайо…. и к ночи, и к утру, и от утра к полудню, и к ночи, и к утру…

Кукулькан. Из садов я лечу во дворец, мимо диких зверей, окунающих когти в желтизну рассвета, чтобы увидеть сумрак, и мимо людей, тихо слагающих песни о любви и о битве, и ткущих перья, прядущих нити, считающих тучи, гадающих о судьбе по красным зернам и предающихся досугу, словно женщины, мимо певцов, живописцев, гадальщиков, ювелиров…

Гуакамайо(трясет правой лапой, будто кидает красные гадальные бобы). Что ж, погадаю… (Скачет, словно его поразило то, о чем бобы говорят.) Жребий, жребий! (Качает головой, играет бобами и передразнивает предсказателей.)

Кукулькан. В утренних моих чертогах, под балдахином из летящих птиц, на троне из самого чистого в мире золота, я занимаюсь делами. Казначеи, садовники, ключники сообщают мне о моем

Нансе – любимая пиша Вукуб-Какшла и, следовательно. Гуакамайо. царстве: стелют ли постель облака, сменяют ли старые гнезда не гниет ли маис в амбарах…

Гуакамайо(гневно бьет крыльями). Та-та-та-та-та…

Кукулькан. Обернувшись ягуаром, я играю до полудня в мяч или состязаюсь с воинами и стрельбе из лука и из пращи. Но приходит полдень – глаза у людей слепнут от пота,-и. переждав тот миг, когда взгляд белого колибри встретится со взглядом золотой стоножки, я снимаю желтые одежды и облачаюсь и красное. Я унизываю руки рубинами и крашу уста кровавым соком хищных цветов. Под воркованье голубок, присевшихуводы, под сенью сосен я сплю, не закрывая глаз, в гамаке из дырчатых туч, смазав голову мякотью питайи (растение из семейства кактусов со съедобными плодами фиолетово-красного цвета) и протянув когтистые руки к огненным жерлам гор…

Гуакамайо. Тьмы воинов, Кукулькан, попадают каждый день в твои капканы! Тьмы воинов красят кровью закат под вечерней звездою.

Кукулькан. Я-как солнце! Как солнце! Как солнце!

Одним прыжком влетает Чинчибирин. Он очень легок. Он- пламя, несомое ветром. Весь в желтом, как Кукулькан, без маски, он держится подальше и от желтого занавеса, и от пестрого Гуакамайо.

Чинчибирин(низко склонившись перед змием). Господин мой, великий господин!

Кукулькан. В чем дело?

Чинчибирин(не выпрямляясь). Господин мой и повелитель, с тобой желает говорить хранитель леса. Он отдыхал там, где кролики и папайя (дынное дерево), и увидел, что все изменилось: плоды бегут, словно кролики, а кролики сосут ствол и ветви. Теперь он повествует о диковинных делах. Семя колибри посеяно на нашей земле.