Юридический механизм разрушения СССР

В свою очередь, уже непосредственно на Внеочередном Третьем Съезде народных депутатов СССР А. И. Лукьянов так обосновывал необходимость учреждения нового властного института: «…Ход реформ, неоднозначные процессы, с которыми столкнулось общество, когда начатые преобразования пошли вглубь, в том числе сбои в реализации крупных мер, намеченных Съездом народных депутатов и Верховным Советом СССР, подвели нас к необходимости укрепления механизма исполнения законов и других государственных решений путем учреждения поста Президента страны…

…Имеющийся зарубежный и наш собственный опыт подтверждает: подобно тому как демократия немыслима без ответственности, так и самоуправление, децентрализация могут по-настоящему реализовать свой позитивный потенциал только при наличии сильной, если надо, оперативно действующей, интегрирующей и координирующей центральной власти…

Президент… становится прочным звеном, связывающим законодательную и исполнительную деятельность…

Советскому государству нужны и авторитетные законодательные органы, и сильный Президент[525], и энергичное правительство, и независимый суд»[526].

Были и противники введения поста Президента СССР. Так, главный редактор еженедельника «Литературе Ши арта» из Молдавии Н. Дабижа (Чобану) высказывал опасения, что «концентрация огромной власти в руках одного человека опасна для демократизации нашего общества» и «перестройка захлебнется с президентством»[527].

Свою оценку давал проводимой реформе Председатель Совета Министров СССР Н. И. Рыжков, говоря о «перераспределении власти»: «…Партийная власть уходит, а исполнительная власть по-настоящему еще не окрепла и не привыкла работать в новой системе. Следовательно, сегодня должна быть создана система, именно система управления государством. Эффективная система, с учетом тех изменений, которые произошли в последние годы»[528].

Таким образом, все официальные обоснования можно свести к нескольким: во-первых, институт президентства вводился в связи с размежеванием функций партии и государства; во-вторых, в связи с необходимостью координации деятельности между различными ветвями власти и, наконец, в-третьих, в связи с необходимостью «твердой руки», которая наведёт в стране порядок и будет оперативно реагировать на различные вызовы в жизни страны. Однако данные обоснования вызывают больше вопросов, чем дают ответов.

В части размежевания государственных и партийных функций непонятно, как введение поста президента сможет решить данную проблему, ведь пост президента – государственный пост – занял человек, одновременно занимающий и главный партийный пост, поэтому идея разделения партийных и государственных функций опять не получила воплощения. Кроме того, изменение ст. 6 Конституции не означало, что страна осталась без руководства и произошло отделение партии от государства: во-первых, поскольку Генеральный секретарь ЦК КПСС был фактическим главой государства, а не юридическим; во-вторых, поскольку он был фактическим главой государства еще задолго до появления Конституции СССР 1977 г. и её «6 статьи» (в этом смысле трудно себе представить принципиальную разницу между, например, 1976 г. (когда действовала Конституция СССР 1936 г., не содержавшая «6 статьи») и 1978 г. (когда уже вступила в силу Конституция СССР 1977 г.)).