Юрий Андропов и Владимир Путин. На пути к возрождению

«Эта неординарная личность заслуживает глубокого изучения. Потому что его короткая деятельность на посту Генерального секретаря ЦК оставила яркий след, вскрыв негативные тенденции в развитии общества…., с которыми общество должно повести решительную борьбу. Ту самую, которую начал, но не сумел довести до конца Андропов» (точнее было бы сказать — «не успел». — Авт.).

«Московский комсомолец», известный своими порой скандальными или язвительными публикациями, нашел для Юрия Владимировича такие слова:

«Одни считали Андропова скрытым либералом и евреем. Другие — патриотом и держимордой. Одни надеялись, что с его приходом в стране наконец-то начнутся реформы. Другие — ждали повторения 1937-го. Самый закрытый из всех генсеков. Самый популярный в народе партийный деятель. Самый уважаемый председатель КГБ».

Генсек

Избрание Ю. Андропова генеральным секретарем ЦК КПСС сопровождалось множеством комментариев в мировой прессе, причем подавляющее большинство из них были благожелательными. Как и миллионы советских людей, утомленных «гнетущей атмосферой брежневского режима», западные наблюдатели и политики связывали с его приходом к власти оптимистические надежды. «Новый Кеннеди», хорошо информирован в международных делах, тайный либерал, человек, выделяющийся высокой культурой среди других кремлевских вождей, хорошо говорит на английском и венгерском языках, поклонник современной западной музыки и американских детективов, «прагматик, открытый для политической умеренности и экономической реформы», в возрасте 68 лет при слабом здоровье, диабетик, — десятки и сотни подобных оценок и сведений были рассыпаны по страницам ведущих изданий мира. Проводились также параллели между политической судьбой и карьерой Андропова и Д. Буша,[84] который до избрания тоже занимал пост руководителя спецслужб — был шефом ЦРУ.

Немало было и измышлений, приписывавших Андропову надуманных как достоинств, так и недостатков (полиглот, «супер-шпион» и т. д.). Его называли «палачом Будапешта, изобретателем психбольниц для инакомыслящих, мастером дезинформации» и пр. Некоторые полагали, что он будет лишь «переходным лидером». Другие утверждали, что приход Андропова — это на самом деле — приход к власти самого КГБ, который якобы жаждет реванша за ослабление спецслужб и силовых ведомств во времена Хрущева. Не счесть числа и таким оценкам, как: «убежденный и компетентный сталинист, который сумеет преодолеть развал, допущенный размазней-сталинистом Брежневым».

Советские консерваторы ждали возврата к прежним временам, новаторы — реформ и новаций, а все общество в целом — перемен к лучшему. Разве не того же самого ждет Россия и сегодня?

Особого внимания заслуживают и такие оценки западных аналитиков: «с его приходом к власти в СССР Запад встретится с проницательным и искушенным противником».

Парадоксально, но и многие высланные из страны диссиденты весьма активно восприняли нового генсека. Например, П. Литвинов заявлял, что «Андропов вполне оппортунистичен. Он может пойти любой дорогой. Если он хочет обнаружить добрую волю по отношению к Западу… он должен освободить А. Сахарова…, предоставить амнистию ведущим диссидентам, уйти из Афганистана и уменьшить давление на Восточную Европу. Эти действия покажут, что он гибок и стремится к изменениям».