Юрий Дроздов. Начальник нелегальной разведки

Говорю: „Юрий Иванович, вы даёте задание, как будто я в наградной отдел ЦК через день направляю документы… Откуда я знаю, как это делается? Что там нужно?“ — „Сам не знаю! Но знаю, где взять“. Руководитель не обязательно должен знать, как сделать, но он знает, где взять. Он мне говорит: „Мы связались с нашим центральным отделом кадров на Лубянке и запросили, есть ли у нас кто-нибудь из Комитета, кому присвоено звание Героя Советского Союза?“ Они сказали — генерал армии Матросов^{139}. „Мы попросили, чтобы тебе дали его ‘личное дело’. Посмотри, как выглядят эти документы, и перепиши. Ты сумеешь красиво сделать. Где подчеркнуть, какие поля — там же форма важна!“

Приезжаю в отдел кадров, мне дают два тома! Я и не знал, что у нас такие „личные дела“ — вся жизнь описана!

Открываю первый том, первую страницу — присвоения званий, служебные назначения… Вдруг — выговор! О, нормальный мужик, если есть выговор с занесением! Это всё было интересно, но не за тем же я сюда приехал!

Открываю второй том, в конце — четыре документа „о присвоении звания Героя Советского Союза“. Представление и ещё чего-то, сейчас уже не помню. Взял, переписал всё — чётко, нормально. Осталось только вставить фамилию…»

Какая была фамилия, и даже под какую национальность, этого Шевченко не знает до сих пор — изначально звание Героя было присвоено разведчику-нелегалу на чужое имя, потом уже наградная грамота переписывалась…

Однако, что забавно (или печально), у нас появляется всё больше и больше «специалистов», предлагающих за истину собственные версии любого исторического события. Кто-то из авторов написал (в какой книге — не помним, но было!), что звание присвоено Геворку Андреевичу за работу в Тегеране в годы Великой Отечественной войны. При этом, якобы прочитав в представлении о том, что за два года группе Вартаняна удалось разоблачить порядка четырёхсот агентов и близких к германской разведке иранцев, некий мудрый цековец поморщился и попросил сократить количество агентов хотя бы вдвое. Но в представлении Иран и близко не упоминался! Не только из-за того, что это могло «расшифровать» нелегала, но и потому, что звание присвоено за совсем иные подвиги совсем иного времени.

Кстати, завесу секретности над этими подвигами и их «географией» чуть приподнял сам Юрий Иванович уже в своей первой книге:

«Несколько лет „Анри“ и „Анита“ работали в Италии, уделяя пристальное внимание южному флангу НАТО. Это было как раз в те годы, когда будущий директор ЦРУ США адмирал С. Тернер был командующим войсками этой зоны, а генерал Александр Хейг — командующим союзническими войсками НАТО в Европе. К этому времени „Анри“ и „Анита“ уже занимали видное положение в обществе, их хорошо знал президент и некоторые министры страны, а американские морские офицеры и сам адмирал С. Тернер не раз пожимали им руки и пользовались их услугами. Они же оказывали „Анри“ помощь, когда ему приходилось выезжать в США с заданиями нелегальной разведки. Всё как у Д. Карнеги: умей заводить, иметь и сохранять друзей»[293].

Между тем, как представляется, «товарищей из ЦК» волновали вопросы формы, а не содержания. Решение уже было принято на самом верху, следовало его должным образом оформить. И вот что рассказывал Юрий Анатольевич:

«Я привёз все эти документы с Лубянки, говорю секретарше (тогда ещё на машинках печатали): „Светочка, напечатай, пожалуйста, вот таким шрифтом — крупными буквами, всё должно быть крупно. Здесь подчёркнуто — подчеркни. Интервалы вот такие, как здесь“. Всё сказал — она всё точно и красиво сделала.

Кладу в папочку — и к Дроздову. „Юрий Иванович, ваше задание выполнено — пожалуйста!“ Открывает: „Юра, да всё не так!“— „Юрий Иванович, всё так! Всё точно так должно быть“. — „Нет, сейчас всё по-другому нужно делать!“ — „Юрий Иванович, ну нельзя же! Я когда-нибудь выполнял ваши задания не так? Вот как надо делать!“

Но с генералами спорить трудно. Обмениваться мнениями легко: приходишь со своим, а уходишь с его. Обменялись!

Дроздов сказал: „Нет! Вот так, так и так — переделай!“ — „Есть! Будет исполнено!“ Прихожу: „Света, извини! Переделай вот так…“

„Порядок! — сказал шеф. — Это совсем другое дело!“ Но я же хитрый — я первый вариант документов положил в сейф и продолжал заниматься своими делами…

Через пару недель — звонок от Дроздова: „Юра, зайди!“ Я сразу понял, зачем — эти документы! Прихожу, он спрашивает: „А что мы в первом варианте там написали?“ Говорю: „Вот материал, я же вам показывал!“ — „А, ну правильно! Так и надо было!“ — „Но я же вам говорил!“ — „А чего ты меня не убедил?“

Но он был совершенно доброжелателен. Я, конечно, ему не грубил — это было бы неприлично, но настойчивость по отношению к нему проявлять пытался. И он прислушивался — когда нужно, особенно когда ему вышестоящие инстанции указывали, что это всё-таки не так. Но ведь всё знать невозможно!»