Юрий Хой и группа «Сектор Газа»

Завершается альбом трагикомичной «Пасхой». Возможно, нынешнее поколение и не поймет, в чем здесь прикол: прийти на кладбище с трехлитровой банкой самогона, обрадовать усопшую родню загробным пьяным тостом и наотрез отказаться делиться принесенным спиртным с таинственным «жандармом»… Но тут надо понимать, что в советские времена гонений на Русскую православную церковь власти всячески пытались отвадить молодежь от посещения храмов по большим религиозным праздникам. Поэтому в пасхальную ночь коварно транслировались по ТВ «Мелодии и ритмы зарубежной эстрады», которые в другое время было не сыскать днем с огнем. А наутро по всей стране начинали бесперебойно ходить автобусы на городские кладбища, перечеркивая тем самым сакральный смысл Пасхи как торжества жизни над смертью. Отсюда – и неизбывная тоска в голосе Юрия Хоя во время исполнения этой песни. Что же касается архаического «жандарма», то это может быть намеком на религиозный формализм, имевший место еще в царской России и отчасти приведший к революции, которая окончательно попрала все церковные каноны. Правда, есть версия, что Жандарм – это прозвище некоего деревенского дружка Юрия Хоя.

«Пасха» «Сектора Газа» с трудом воспринимается той категорией верующих, которые ставят обряд во главу угла и не шибко склонны к самокритике. А вот те, кто привык смотреть внутрь себя и видеть кишащую грехами бездну, ужаснутся проницательности Юрия Хоя. В статье «Уроки юродства – укор панку» из газеты Нижегородской епархии «Православное слово» о «Пасхе» «Сектора Газа» есть такой вот поразительный пассаж: «Единственная светлая деталь – цветущий погост. В этом можно усмотреть известную символичность. Для очень многих церковная духовность исчерпывается обязательством по отношению к мертвым. Люди приходят в храм не молиться, а поставить свечку или написать записку о поминании. Так вот стоит ли “на зеркало пенять, коли рожа крива”? И не может ли “стеб” группы оказаться полезным хотя бы в осознании степени нашего падения, подобно тому, как издавна юродивые обличали заносчивых? Может быть, панк – это промыслительная форма юродства нашего времени?»

Глава XIV Панковал один лишь я?

Панк-рок и юродство – тема воистину неисчерпаемая… Как только заходит речь об отличительных чертах русского панка, разговор неизменно сворачивает на тему юродивых, которые могли вести себя вызывающе, алогично и даже агрессивно по отношению к людям, но таким образом они всего лишь показывали отражение пороков окружающих в кривом зеркале своих эксцентричных поступков. На рок-сцене (а в поздний период также – в театре и кино) эту модель поведения демонстрировал Петр Мамонов, причем есть свидетельства, что «Сектор Газа» был ему близок. В свою очередь, Юрий Хой упомянул мамоновскую группу «Звуки Му» в «Эстрадной песне» в перечне коллективов, которых явно не хватает на радио и в телеэфирах.

Другим воплощением образа юродивого служил первопроходец советского панка Андрей «Свин» Панов из «Автоматических удовлетворителей». Издатель «АУ» Олег Коврига красочно описывает в своих мемуарах «Что я видел» похороны Панова, на которых назвал усопшего «Петрушкой», за что тут же и схлопотал от неадекватного фаната. С большой долей вероятности именно вокалиста «Автоматических удовлетворителей» имеет в виду Юрий Хой в песне «Колхозный панк», играя словами в строчках «И уеду в город я, за свово меня там примут, ведь в почете там Свинья» (именно так – с прописной буквы!).

Несомненно, Клинских как большой художник был шире того музыкального жанра, с которым заигрывал на раннем этапе и в прокрустово ложе которого его пытались впихнуть окружающие.