Юрий Хой и группа «Сектор Газа»

Это в исторической перспективе. А этимологию словечка «хой» исследователи связывают и с русификацией направления oi punk, и с модификацией приветствия «хай». Более-менее достоверно ясны лишь две вещи: что клич «хой» – это чисто российская субкультурная черта панка и что введением выражения в широкий обиход мы, скорее всего, обязаны лидеру «Гражданской обороны» Егору Летову, который приободрял так зрителей уже на первом концерте своей группы на I Новосибирском рок-фестивале в 1987 году. Скорее всего, Клинских перенял это приветствие именно у Летова. И, уже постоянно выкрикивая «хой» на ранних концертах, заполучил этот возглас в итоге в качестве прозвища, а потом и псевдонима.

Единственная встреча Юрия Хоя с Егором Летовым состоялась на фестивале в Воронеже в 1989 году. Сам лидер «Сектора Газа» описывает ее довольно сдержанно: «“Г.О.” играла у нас в Воронеже, я в тот момент как раз проживал там. Сходил на концерт, все-таки удалось попасть за кулисы, где я, собственно, с ним и встретился. Пообсуждали современную эстраду, много смеялись. В общем, знакомством остался доволен, просто я другим себе его представлял изначально. Как на обложке кассеты, такой в очках круглых, с гривой. А на самом деле такой веселый мужик». Сохранилось свидетельство очевидца, утверждавшего, что после этого разговора Хой чуть ли не плакал, поскольку Летов не ответил толком ни на один его вопрос.

Как бы то ни было, Егор Летов от знакомства точно остался не в восторге. Уже в поздний период, удовлетворяя любопытство поклонников на интерактивной «народной пресс-конференции» официального сайта «Гражданской обороны», он вспоминал об этом так: «Мы играли на небольшом стадионе в Воронеже. Накануне так называемые “организаторы” продали билеты на наши незапланированные концерты и потом поставили нас перед фактом, что продано невероятное количество билетов, поэтому нам предстоит играть на открытом воздухе на футбольном поле. Шел дождь, на сцене не было навеса, аппарат был крайне *** [плохой], у Аркаши был за всю историю впервые комплект советских электронных “блинов” вместо нормальной ударной установки. Атмосфера была крайне нервная и мрачная. Тут к нам в гримерку пришел Хой (такой крепкий чувак крайне гопницкого вида), чтобы познакомиться. Страшно удивился моему виду и сказал, что представлял меня, судя по тембру голоса, здоровенным пьющим мужиком. Вместо этого узрел волосатого очкарика хрупкого сложения. После чего тем для разговора, естественно, не нашлось. Ему было предложено играть после нас, на что он с радостью согласился, но поспешно удалился как бы в обиде, как будто его *** [обманули] нашим внешним видом. Мы отыграли первое отделение и спешно ретировались в гостиницу на трамвае своим ходом, на чем наше знакомство закончилось».

В среде пресловутых «тру-панков» принято противопоставлять «Гражданскую оборону» «Сектору Газа». Но по большому счету именно эти две группы являются примером наиболее удачного перенесения панк-философии на русскую почву. Помимо упомянутого феномена юродства, речь здесь идет об апелляции к отечественному фольклору, национальным архетипам, народной мелодике. Нетрудно отыскать другие параллели – частного, так сказать, свойства. Скажем, и Егор Летов, и Юрий Хой небезуспешно использовали традиции дембельской песни в собственных творческих вселенных. Причем в «Дембельской» первого и «Пора домой» второго армейские реалии использованы как символ возвращения души человека после смерти в обитель вечности (особенно это ощутимо в версии «Пора домой» от группы «СерьГа» в трибьюте «Сектору Газа» 2020 года).

В любом случае Юрий Хой знал, понимал и тонко чувствовал летовское творчество. Сохранилась уникальная запись «неофициального» исполнения им на собственном дне рождения в 1996 году «Все идет по плану» «Гражданской обороны» – под одну акустическую гитару, где-то на природе, в окружении восторженных подвыпивших девушек. Известно, что в авторском варианте эта песня работала по принципу матрешки. С одной стороны, Летов вложил в нее максимальную степень неприятия постсоветского официоза. С другой – гротескный куплет о «коммунизме» выдает в лирическом субъекте песни обывателя, сидящего перед телевизором и механически комментирующего увиденное. Хой поет «Все идет по плану» без этого куплета, без ворчливого «то же самое» и с более драматичным «закопайте ее на кресте» вместо «во Христе». Он будто намертво вгрызается в самую сердцевину песни с предельным надрывом, даже превосходящим накал оригинала.

Панк – это тотальное отрицание, тотальная деконструкция всего и вся. Неудивительно, что наиболее последовательные его адепты начинали в какой-то момент ставить под сомнение самих себя. Вспоминается взращенный на летовских песнях Владимир Селиванов из минской группы «Красные Звезды», который в интервью 2005 года в период очередной переоценки ценностей сделал воистину сенсационное заявление.