Юрий Хой и группа «Сектор Газа»

В кризисный 1998 год о затяжных турах «Сектору Газу» пришлось забыть. Гастроли проходили фрагментарно. За один выезд группа охватывала максимум восемь городов, потом наступала пауза примерно в полмесяца, после чего поездки возобновлялись. Например, уральско-сибирская часть тура включала такие города, как Нижневартовск, Курган и Иркутск.

В 1999-м гастрольные маршруты ужались у «Сектора Газа» еще ощутимее. В лучшем случае у группы следовали 5–6 концертов подряд – и вновь вынужденный отдых. Как таковой логистики не было – после сибирских гастролей коллектив опять возвращался в Москву и через какое-то время оттуда летел на Дальний Восток. А в сентябре того же года «Сектору Газа» удалось сыграть всего два концерта – в Москве и Брянске.

Легко догадаться, что выезжать большой командой в таких условиях стало просто делом нерентабельным. К 1998-му состав группы сократился с пяти до трех человек. Пришлось отказаться от услуг второго гитариста Василия Черных и барабанщика Александра Якушева. Директор группы Алексей Привалов не связывал напрямую эти изменения с финансовыми трудностями.

Алексей Привалов

Я не думаю, что это было связано с кризисом. Ваську Черных ведь тоже то брали, то не брали на гастроли… После оптимизации состава его перестали приглашать на концерты, потому что, видимо, весь его функционал оказался забит в клавишных.

Тем не менее у Юрия Хоя в интервью все же проскальзывало, что сокращение количества участников группы вызвано последствиями августовского дефолта. «Я буду делать музыку в усеченном составе, без второго гитариста, с семплерными барабанами, – говорил он. – Это реакция на инфляцию. Потому что у нас с деньгами стало туго – у меня, в частности. Я в долги влез, и у нас даже не было денег купить билет на самолет, чтобы приехать сюда. Чтобы приехать, мне даже пришлось продать свой прибор один, тогда все встало на свои места. А иначе нищенствовали бы».

Рассуждая о причинах ухода барабанщика Александра Якушева, Юрий Хой ссылался не только на кризис, но и на недостаток мастерства: «У меня тоже и деньги почему-то все исчезли, вот это сказалось и на коллективе, сейчас сокращение произошло. Барабанщик у нас долго играл. Сейчас он просто уже на третьей песне задыхается – возраст. Песни сейчас все стараемся загонять, они быстрые, ритмичные, машинка звучит, по-моему, лучше. Тем более не в барабанах дело, главное в песне – мелодии, гитары и вокал чтоб звучали, чтобы все живьем смотрелось достойно. Мне кажется, чисто ритм-секцией можно обойтись и так. Конечно, желательно, чтобы были живые барабаны, но мне не везет с хорошими музыкантами».

Оптимизировав состав, «Сектор Газа» приобрел мобильность на гастролях. На относительно близкие расстояния (вплоть до Самары!) группа получила возможность выезжать на одном автомобиле своего звукооператора Андрея Дельцова. «Все – билеты, проезд и гостиницы – стало как-то невыгодно. Мы попробовали втроем, и так и осталось. Очень удобно, – радовался Юрий Хой. – На одну машину сразу все засели. Тем более живем все в Воронеже. Я машину свою продал, у нас теперь всего одна, у звукооператора, так что мы вместе с ним (нас получается четверо) садимся в одну машину. Мы мобильные, все на одной и поперли».

Но всех проблем оптимизация все же не решила. После выхода альбома «Наркологический университет миллионов» Юрия Хоя накрыл творческий ступор, который он сам связал… с колдовским приворотом. «Буквально неделю назад я отсушился, – объяснял он. – То есть я был присушен, потом я сходил к бабушке, бегал по церквам и отсушился. Это уже полтора года я ходил под колдовством, из-за чего и не было записано ни одного альбома».

Гораздо более правдоподобно выглядела версия с депрессией у Хоя из-за общей нестабильности в стране, связанной с терактами в Чечне и Дагестане, взрывами домов в Москве и Волгодонске и т. д. «Сейчас вообще стало трудно существовать, – сетовал по этому поводу он. – Вечером на улицу особо ты спокойно не выйдешь: тебя около каждого дома менты тормозят, проверяют. Коллеги из журнала “Rock City” говорят: “Мы, когда расстаемся, говорим, мол, ну чего, может быть, увидимся завтра, может, не увидимся”».