Юрий Звенигородский

Молодой князь от охраны отказался, ибо Галицкий привел две сотни конных и оружных. Попрощались душевно.

— С тестем обошелся без прощания? — лукаво подмигнул Олег.

Юрий попытался быть веселым:

— Встречу Святославича в Москве, когда вернется просить брата-государя возвратить ему Смоленск, вновь отнятый Витовтом.

Тут долгой жизнью ученный и переученный рязанец посмеялся вдоволь:

— После вчерашней крови литвину раз плюнуть отобрать у вурдалака город. Только не поможет возвратить его твой брат Василий. Ой, не поможет, помяни меня!

На том и расстались. Час спустя Юрий уже мчался на Москву. По одну сторону крутящий залихватские усы Борис, по другую оружничий Асай, забавно напевающий родную песенку, унылую, как степь, писклявую, как комариный зуд, прерывистую от толчков встречного ветра.

Юрий усвоил: мудрый, под стать волку, Олег насквозь видит и его, второстепенного князя Звенигородского, и старшего брата государя Василия, и Юрия Смоленского. Хотя касательно последнего Олег позорно проморгал вчерашнее, обмишулился в любимом зяте. Привык видеть в нем изгнанника, не самовластца. Юрий казнился: зря не внял осторожному Василию, нырнул головой в омут. Что же сказать Настеньке?

13

Князь проснулся в жениной спальне. Слюда в оконных ячейках рдела под взошедшим солнцем. Проспал! У Пречистой ранняя служба началась. В златоверхом тереме государь-братец поутренничал и заседает с боярами. Продрых Юрий Дмитрич, спеленутый, как коконом, приятной теплотой своей жены. Который год супруги неразлучны после его похода на Смоленск. Анастасия снова на сносях. Первенец, названный Василием в честь брата, уже топает и произносит «тата». Теперь князь ждет дочери, княгиня еще одного сына. Второй наследник должен подкрепить первого, дабы род Юрия по мужской линии рос, цвел и плодоносил. Мало ли какая выпадет судьба. Может быть, высшая? У Софьи же Витовтовой с мужским наследством нелады. Родился сын Данило, жил пять месяцев. Только что схоронен сын Семен, трех месяцев не жил. А как в отцовом завещании прописано? «По грехам отымет Бог сына моего князя Василия (умрет бездетным), а кто будет под тем сын мой (заведомо известно, — Юрий), ино тому сыну моему княж Васильев удел», то есть великое княжение. Такое рассуждение от своей милой половины Юрий, обуреваемый неистощимым страстным чувством, слышал довольно часто. Привык. Отвечал смехом: «Голубка с задатками орлицы!» Давно уже им надо спать отдельно по причине ее тяжести.

Вчера случилось светопреставление. Средь бела дня с чистого неба обрушился на город неземной, вводящий в столбняк, грохот. Стало быть, Господь разгневался, ибо когда, по уверенью дедов, под ногами была тряска и шум шел из-под земли, а не с небес, всеведы говорили: нечистый взъерепенился! За что же ныне Божий гнев? Предвестник худа? И так худого позади хоть отбавляй. Великий князь Рязанский Олег преставился. Пришлось заключать новый договор с его наследником. Шурин Федор обязался считать Василия Дмитрича «старшим братом», Юрия — себе ровней, следующих за ним — младшими. Коробила такая лестница! В ней второй по старшинству московский князь с рязанским подколенным — на одной ступеньке. Анастасия успокаивала: «Не казнись. Настанет твое время, все переиначишь». А каково Андрею и Петру? Стали младше рязанца! Зачем им такой «старший брат»? Путаницу сотворил Василий! Забыл при этом меньшего из меньших — Константина. Тот вырастет, кем станет для него Федор Рязанский? Ужели отцом?

Юрий вернулся мыслями к грому небесному. Вечером пришел сосед Данила Чешко. Рассказал, что невиданные молнии, которые и в терему ослепили, предупреждая каждый громовой удар, многих людей на улицах побили. Одна попала в церковь, выстроенную, обихоженную матунькой, и несколько икон спалила. Боже правый! В Чудовом монастыре архимандрит и чернецы от страха пали на пол, целый час лежали обмерши. А на архимандритовом дворе от молнии погиб монах. После такого рассказа Анастасия побоялась спать одна. Юрий охотно возлег с нею. От любимой, словно от цветка, исходил сладостный запах. Не притирания искусственные пахли, а сама, будто бы кто-то умастил елеем. Князя окунали в теплое блаженство Анастасиины добрые токи: жена делилась с ним внутренней силой. Соприкасаясь, забывал все, что могло тяготить разум.

Но чуть не каждый день рождает неприятности. Вот старец Олег умер. Вместе страдали душами в Смоленске и — нет Иваныча! А как сбылось его предсказание. Витовт дважды осаждал Смоленск. Бил бесполезно пушками, буравил неудачными подкопами. Не взял. Однако сторонники его росли. Взбешенный Святославич казнил скрытых врагов, а они множились. Казалось, отрубаемые головы чудесно могут прирастать к плечам. Было яснее ясного: не пушками возьмет литвин твердыню, а изменой!