Юркины бумеранги

Сначала ей было страшно жить одной на острове, но потом Петра привыкла. Остров маленький, Петра весь его изучила. В самом центре — лес, настоящие джунгли. Там живут обезьянки, большекрылые разноцветные птицы и пятнистые оленята. Там бьют родники с чистой голубой водой, есть скалы, речка с водопадом, растут бананы, инжир, финики и орехи. На пляже с белым песком живет семейство черепах. Они так привыкли к Петре, что нисколько ее не боятся и сами приползают на ступеньки маяка. Петра угощает их печеньем. Печенье она нашла в кладовой. Вообще, маяк был очень старый. Он был сложен из огромных серых плит, внутри шла винтовая лестница, а под самой крышей — балкон. В кладовой Петра обнаружила еще красную и белую краску и покрасила маяк. Теперь его хорошо было видно с моря. Она плавала на Ооло за коралловый риф, но маяк видно и оттуда — бело-красная стрела среди синего моря.

В кладовой под лестницей было много всего: печенье в железных банках, чай, конфеты, сушеные овощи, рыба и фрукты и много других полезных вещей. А в каморке смотрителя маяка стоял стол, огромный сундук (пиратский, естественно!), два стула и кровать, застеленная пестрым одеялом.

Очень скоро у Петры появились друзья. Конечно, был Ооло. А еще черепашье семейство: папа Тук, мама Тукина и их дети (Тука, Така, Тика, Тюка, Терка и Пяточка). Однажды прилетела из джунглей красивая птица с золотыми и красными крыльями, с большим хохолком на голове и грустными черными глазами. Она села на подоконник и что-то пробормотала.

— Здравствуй, здравствуй, — ответила ей Петра, угостила изюмом и назвала Сальватором.

Сальватор остался жить у нее на балконе. По вечерам они зажигали лампу в круглой комнате маяка, чтобы корабли не сбились с курса, проходя мимо их острова. Но кораблей все не было.

И вот однажды…

Весело начался день! С утра лил дождь — такой, что за его пеленой Петра Монтгомери не могла разглядеть пальмы на берегу. Штормило.

— Маяк! Маяк! Зажечь! Зажечь! — пробурчал Сальватор. Он был большой ворчун, особенно в дождливую погоду.

— Да, пожалуй, — согласилась Петра и поднялась наверх маячной башни.

Ничего не видно было из-за дождя, темно, как ночью, так что пусть лучше горит их маяк. И только зажгла, не успела еще спуститься в свою каморку, как услышала отчаянный звон корабельного колокола.

— Зовут, зовут! — прокричал Сальватор.

Петра набросила непромокаемый плащ и выбежала на берег. В пелене дождя нельзя было рассмотреть корабль. Но колокол звал так отчаянно, что Петра сразу поняла: корабль застрял у рифа, ему нужен лоцман! Недолго думая, она отвязала лодку, прыгнула в нее и направила прямо в бушующее море.

— Куда?! Куда?! — кричал ей вслед Сальватор.

Но Петра уже не слышала его за ревом волн. Трудно грести в шторм, но она все равно гребла. Потому что одна Петра Монтгомери могла провести корабль между подводными скалами и мелями к острову.

Вот к ней придвинулась громада корабля. «Хорс», — еле-еле различила она название на борту. Это был красивый и гордый корабль. И командовал им капитан Дэн эль Хольвадас. Тоже красивый и гордый. И он сказал:

— Спасибо, вы нас спасли.

А Петра посмотрела ему в глаза, темные, как штормовое море, и сказала, стараясь быть равнодушной:

— Будьте как дома, капитан.

3

Петька забралась с ногами на диван рядом с мамой. Положила рыжую голову ей на колени.

— Ветка! Опять с ногами на диван, — проговорила мама недовольно.

— Мамочка, я люблю свои ноги ничуть не меньше других частей тела. Почему же они должны стоять на полу?

Мама улыбнулась и погладила Петьку по волосам. Ей нужно было готовить ужин, но она чувствовала, что дочери хочется поговорить.

— Ма-ам… — протянула Петька.

— Что, Ветка?

— А я с мальчиком познакомилась.

— С хорошим?

— У него рубашка матросская.

— Ты с мальчиком познакомилась или с рубашкой? — смешливо фыркнула мама.

— Ну ма-а-ма… С мальчиком, конечно! Он знаешь какой?

— Какой?

— Светлый.

— Светленький?

Петька рассмеялась.

— Нет, мама, нет. Он очень темненький.

— Как это — очень? — удивилась мама.

— Ну он не совсем русский. Он дитя всех народов. Ну не смейся, он сам мне так сказал. В нем много всякой крови намешано.

— Почему тогда светленький?

— Нет, он темненький, но какой-то светлый. Ты разве не понимаешь?

Петьке трудно было объяснить маме, что значит «светлый». Она просто чувствовала себя очень уютно рядом с Деньком, будто от него, как от печки, исходило тепло и свет. А улыбка? Будто маленькое солнышко!

Мама улыбнулась своим мыслям и спросила:

— А как его зовут?

— Денис. Нет, Денёк! Все зовут его Денёк. Видишь, у него даже имя светлое.

— Почему?

— Ну Денёк — это ведь день, только маленький. А фамилия знаешь какая? Хорса. А Хорс — это языческий бог солнца. Нам на литературе рассказывали. Вот и получается — солнышко со всех сторон.

Мама опять улыбнулась, растрепала дочкины волосы и спросила лукаво:

— А когда же ты с ним познакомилась?