Юркины бумеранги

Петька нашла Лёшку и Алёнку у ручья в Заколдованном Лесу, как и говорил Морюшкин. Алёнка прижимала к себе маленькую плюшевую собачку, глаза ее подозрительно блестели. Петька подошла не здороваясь, села рядом с Алёнкой на скамейку. Лёшка, что-то говоривший, сбился. Смутился и подтолкнул Алёнку:

— Иди отсюда…

— Не пойду, — чуть не плача, но упрямо сказала Алёнка. — Я первая здесь сидела, а не ты! Сам вот и иди…

— Ну ты даешь! — восхитился ее дерзостью Лёха.

— Ты чего к ней пристаешь? — угрожающе спросила Петька.

— Не пристаю я.

— Пристает! — начала плакать Алёнка. — Он пристает! Петь, скажи ему!

— Да чего ты, дура, заголосила! — крикнул с досадой Лёшка.

Алёнка заплакала в голос, а Петька набросилась на Лёшку.

— Что ты кричишь? Пристал к маленькой! — Она порывисто и грубовато обняла Алёнку. Та хотела вырваться, но Петька не заметила, только сильней прижала ее к себе. — Что ты от нее хочешь?

— Знать хочу, говорила она своему брату чего про шалаш или нет!

— Дурак ты, Лёшенька! Зачем тебе это понадобилось?

— Потому что… Потому что я хочу знать, кто виноват, вернее, что этот твой Денёк ненаглядный не виноват!

Петька даже не обиделась на «ненаглядного» — до того ей грустно стало.

— Ну почему тебе так не хочется, чтобы человек остался честным?

Желтые Лёшкины глаза сузились. Стали совсем кошачьими.

— Потому что если кое-кто в этого человека влюбился по уши, то это еще ничегошеньки не значит, — насмешливо, с растяжечкой сказал Лёшка, резко повернулся и пошел прочь.

Петька так и застыла на месте от этих слов.

Прошлой зимой Бродяги часто катались с горки. Сядешь верхом на старые заслуженные санки, веревку натянешь, как вожжи, и — вниз! вниз! — по укатанной горке. Бывали и веселые неудачи — санки сворачивали в мягкий пушистый снег. Но однажды Петька врезалась в заледенелый сугроб. Голова загудела ровно и муторно, а лицо зажгло, будто в кожу вонзились тысячи ледяных игл, — вроде бы и лед, а лицо горит.

И сейчас, после Лёшкиных слов, Петька будто бы снова на большой скорости врезалась в ледяной сугроб: лицо вспыхнуло, загорелось огнем, а голова загудела. Алёнка стала дергать Петьку за рукав, но она только головой помотала: ничего, мол, все в порядке, и со всех ног бросилась бежать. Через Заколдованный Лес, через Поляну, по лестнице в Хижину. Слава богу, никого! Петька с разбегу повалилась на коврик. Что он такое сказал?! Неужели все так думают? Разве она, Петька, ведет себя так, что про нее такое думают? Неужели и Денёк тоже думает, что она влюбилась?! Что ей делать теперь?

— Петь, Петь? Что с тобой? — это неслышно пришла Ленка и осторожно тронула подружку за плечо.

Петька оторвала ладони от лица, посмотрела на Ленку огромными блестящими глазами, сказала торопливо и жалобно:

— Лен, Лёшка сказал, что я в Денька влюбилась. Он ненормальный какой-то, с Алёнкой разбирался…

— С Алёнкой разбирался?

— Да… И про меня такое сказал… Зачем он так сказал?

Ленка покачала головой, села напротив Петьки.

— Чумовой какой-то… — вздохнула она. Подняла на Петьку глаза: — Ну а если бы и влюбилась, что с того?

— Да не влюбилась я! — вспыхнула Петька. — Мы просто дружим! Будто нельзя просто дружить… Со всеми остальными можно, а с ним нельзя? Выходит, я и в Сашку, и в Генку влюбилась! И в Олежку, своего брата? И в самого Лёшеньку… — У Петьки вырвался смешок. — И ты тоже!

— Да он сам в тебя влюбился, этот Лёшка, — сказала проницательная Ленка.

— И ты туда же! — уже весело возмутилась Петька. — Вы что, сериалов насмотрелись?

— Да ну тебя! — отмахнулась Ленка. — Будто в одиннадцать лет человек влюбиться не может.

— Может, — убежденно сказала Петька, — но не собираюсь я ни в кого влюбляться. И вообще, пойдем, а то в школу опоздаем. А с Лёшкой я сегодня весь день разговаривать не буду. И назло ему не буду с Денька глаз сводить.

— Назло не надо. А Денёк к Егору придет?

— Придет. Слушай, Лен, а твоя мама может сшить ему плащ?

— Ну наверное… Я спрошу.

— Слушай, я вот что придумала…

И Петька поведала ей свою идею о посвящении Денька в шайку Вольных Бродяг.

5

Весь день, с самого раннего утра, Петька ждала вечера, чтобы пойти к Егору в дом над обрывом. Но когда она пришла домой из школы, случилась такая большущая и долгожданная радость, что Петька забыла все на свете.

Папа сказал торжественно:

— Несмотря на все твои мелкие прегрешения, год ты закончила хорошо, и… — Он улыбнулся и добавил чуть-чуть виновато: — Вообще-то мы обещали тебе на день рождения, но тогда совсем не было денег. Впрочем, я думаю, такой подарок лучше к лету.

Под эту речь Иван втащил в комнату велосипед. Петька не верила своим глазам. Это был не просто какой-то там велосипед! Это был «тот самый»: изумрудного цвета, невысокий, легкий. Петька целый год на него смотрела в магазине, но он стоил неимоверно много — целое состояние! И вот это чудо, ее мечта, у нее! Петька завыла от восторга и повисла у папы на шее.

— Пусти, сумасшедшая!