Юродство и столпничество

Такимъ образомъ, видно, что не безъ тяжкой борьбы и сильныхъ внутреннихъ страданій св. юродивые достигали безстрастія. Не смотря на то, что они всецѣло всю силу своей духовной ревности обращали на дѣла самоисправленія себя отъ нечистотъ и страстей, на высвобожденіе, выразимся словами преосвящ. Ѳеофана, своихъ силъ и укрѣпленіе ихъ въ богоугодной дѣятельности, не взирая на то, что эта работа поглощала все ихъ вниманіе, всѣ труды и все время [DCCVI], однако упорядоченіе и организація въ себѣ безстрастности требовали высшей, божественной помощи, и только божественною помощью, при собственныхъ напряженныхъ усиліяхъ ума и воли, и можно объяснить то явленіе, что св. юродивые, вращаясь почти нагіе въ кругу женщинъ, оставались нечувствительными къ женскимъ прикосновеніямъ. Далѣе, постоянное тяготѣніе ихъ къ Богу („весь умъ св. Симеона въ дѣлѣ Божіи бяше", когда онъ находился въ женской банѣ), внутреннее умное безмолвіе ихъ, не выходя „извнутрь", способно было подать помощь тяготѣнію души къ Богу. Преосв. Ѳеофанъ весьма отчетливо объясняетъ созерцательное состояніе подвижника, постепенно достигающаго безстрастія. „Первымъ условіемъ духовной жизни, пишетъ епископъ-затворникъ, служитъ внутрь пребываніе, которое есть господство человѣка надъ самимъ собою, ибо подвижникъ долженъ стяжать чистоту ума отъ помысловъ, чистоту воли отъ пожеланій, чистоту сердца отъ пристрастій и страстей. Значитъ, условіемъ и средствомъ къ внутрь пребыванію служатъ боренія съ помыслами въ душѣ, а въ тѣлѣ – связаніе его, а за ними измѣненіе внѣшняго порядка" [DCCVII]. Когда-же подвижникъ самоуглубится, тогда онъ будетъ видѣть иной міръ невидимый, но и не воображаемый, а предносящійся сознанію. „Старайся войти въ храмину, находящуюся внутри тебя и увидишь храмину небесную", говоритъ преп. Исаакъ Сиринъ. По объясненію св. Василія Великаго это состояніе есть то, когда человѣкъ чувствуетъ, что онъ „назираемъ". Святитель Ѳеофанъ, какъ бы въ разъясненіе этихъ словъ, говоритъ: „зри себя содержимымъ десницею Божіею и зримымъ окомъ Божіимъ, спасаемымъ въ Господѣ, стоящимъ въ смерти, подъ судомъ, чтобы вслѣдствіе того рай воспріять". Когда же подвижникъ будетъ созерцать все это, тогда онъ достигнетъ зрѣнія высшаго; при непрерывности же и напряженности упражненій въ духовныхъ созерцательныхъ подвигахъ подвижникъ достигаетъ стоянія постояннаго въ духовномъ мірѣ, предъ Богомъ. Кто-же воспринялъ при помощи Божіей созерцаніе другого, невидимаго міра, тотъ уже изшелъ изъ настоящаго міра и пребываетъ въ другомъ своимъ сознаніемъ и сердцемъ, вошелъ въ царствіе Божіе или воспріялъ его въ себя. Выступленіе изъ настоящаго міра и вступленіе въ другой составляетъ, по Ѳеофану, главную цѣль и предметъ напряженнаго исканія подвижника. Трудъ, напряженіе, усиліе скоро приводятъ къ желанной цѣли. Зрѣніе же другого міра способствуетъ содержать въ себѣ и возгрѣвать духъ ревности тѣмъ, что доставляетъ истинное поприще для дѣйствованія ревнующему духу. „Ты – не здѣшній, говоритъ св. Златоустъ, а изъ другого міра, слѣдовательно, и дѣйствовать долженъ, какъ бы въ томъ мірѣ, а для того и зрѣть его". Съ другой стороны, кто зритъ его, тотъ постоянно будетъ имѣть предъ глазами какъ бы норму, какъ бы образчикъ, напоминающій о томъ, чтобы не уклониться, не сдѣлать чего либо криво [DCCVIII]. При такомъ состояніи духовномъ подвижникъ естественно погружался въ созерцаніе и, отрѣшаясь совсѣмъ отъ земного, становился земнымъ ангеломъ, небеснымъ человѣкомъ. И св. юродивые, предавъ себя Богу, жили и дѣйствовали только въ Богѣ и для Бога и были вполнѣ безстрастными.