Юстиниан

В ознаменование победы в Константинополе был устроен триумф: «Прибыв с Гелимером и вандалами в Византий, Велисарий был удостоен почестей, которые в стародавние времена оказывались римским полководцам за величайшие и важнейшие победы. Прошло уже около шестисот лет, как никто не удостаивался этих почестей, если не считать Тита, Траяна или каких-либо иных автократоров, одерживавших победу в войне с каким-нибудь варварским племенем. Показывая добычу и военнопленных, он совершил торжественное шествие, которое римляне называют триумфом, в центре города, однако не по древнему обычаю, но идя пешком из своего дома вплоть до ипподрома и здесь от места, с которого начинают состязания, до того места, где находился трон василевса. Среди добычи можно было видеть вещи, которыми обычно пользуется государь, золотые троны и повозки, на которых, как предписывал обычай, разъезжала супруга василевса, большое количество украшений из драгоценных камней, золотые кубки и все другое, что нужно для царских пиров. Везли также и много десятков тысяч талантов серебра, и огромное количество царских сокровищ (так как все это, как было сказано раньше, Гизерих награбил в римском Палатии). В их числе были и иудейские сокровища, которые наряду со многим другим после взятия Иерусалима привез в Рим Тит, сын Веспасиана. Увидев их, какой-то иудей, обратившись к одному из родственников василевса, сказал: „Мне кажется, не следует помещать эти вещи в царском дворце Византия. Не полагается им находиться ни в каком-либо ином месте, кроме того, куда много веков назад их поместил иудейский царь Соломон. Поэтому и Гизерих захватил царство римлян, и теперь римское войско овладело страной вандалов“. Об этом было доложено василевсу; услышав об этом, он устрашился и спешно отправил все эти вещи в христианские храмы в Иерусалиме. Среди пленных во время триумфа шел и сам Гелимер, одетый в накинутую на плечи пурпурную одежду, были тут и все его родственники, а из вандалов те, которые были особенно высокого роста и красивы. Когда Гелимер оказался на ипподроме и увидел василевса, восседавшего высоко на престоле, народ, стоявший по обе стороны, он, осмотревшись вокруг, осознал, в каком несчастном положении пребывает, не заплакал, не издал стона, но непрестанно повторял слова еврейского писания: „Суета сует и всякая суета“. Когда он подошел к седалищу василевса, с него сняли пурпурную одежду, заставили пасть ниц и совершить поклонение василевсу Юстиниану. То же самое сделал Велисарий, как бы вместе с ним моля василевса. Василевс Юстиниан и василиса Феодора одарили всех детей Ильдериха и его родственников, а также всех потомков из рода василевса Валентиниана достаточными богатствами, а Гелимеру предназначили прекрасные земли в Галатии, разрешив жить там вместе с ним всем его родственникам. Однако в число патрикиев Гелимер не был зачислен, так как не захотел переменить своей арианской веры.

Немного времени спустя Велисарию был устроен триумф по древнему обычаю. Тогда его, назначенного консулом, несли пленные, и он из своего кресла бросал народу вещи из полученной на войне с вандалами добычи. В честь консульства Велисария народу удалось получить много серебра, золотых поясов и большое количество других предметов из сокровищ вандалов. В это время, казалось, вернулась память о том, что давно уже стало необычным»[305].

«Баланс» той войны оказался положительным, даже если не принимать во внимание подати с завоеванных территорий. Затратив на подготовку экспедиции около трех тысяч либр золота сверх обычных издержек на армию, константинопольский двор получил ценностей более чем на пять тысяч[306]. Добыча, взятая у вандалов, пополнила не только имперскую казну, но и сокровищницу персидских царей. Дело в том, что Хосров Ануширван обратился в Константинополь с требованием дать что-то из завоеванных ценностей и ему, ссылаясь на свой вклад в победу: он, дескать, не тревожил границы Византии, и потому ромеям было легче воевать. Император меньше всего на свете желал войны на востоке — и согласился.

Юстиниан стал торжественно именоваться Африканским и Вандальским (причем еще до окончательной победы, сразу после взятия Карфагена). Будучи человеком очень энергичным (а в делах управления — особенно), он не стал откладывать дело в долгий ящик и издал два эдикта о военном и гражданском управлении Африкой. Туда вернулись старые римские порядки: земли разделили на семь провинций, назначили наместников в ранге ректоров и президов, утвердили штаты чиновников — вплоть до врачей и риторов, — а для восстановленной старой военной организации определили пять дуксов лимитанов. Префектом претория стали соратники Велисария: сначала — Архелай, затем — евнух Соломон. Было приказано, как и во всей остальной империи, преследовать еретиков и инаковерующих, если они не переходили в православие.