Юстиниан

Из Тауресиума я сразу же отправился в Бедерианы. Не имея навигатора, идти по предполагаемой дороге напрямик не рискнул и воспользовался автостопом. Словоохотливый македонец довез меня до Катланова, а дальше мне следовало пройти километра два пешком, но никто из встретившихся людей не мог внятно показать направление. Оставалось добираться по асфальту, но идти по оживленной автостраде я не захотел и остановил попутку еще раз. В ней ехали бабушка с внуком, и оба сносно говорили по-английски. Они любезно согласились довезти меня до Бадара. Где-то километра через четыре я заподозрил неладное, особенно после того, как мы миновали отсутствовавший в этом месте на карте туннель. Подозрения, увы, подтвердились: бабушка понятия не имела, где этот Бадар: она думала, что я знаю сам. Делать было нечего, пришлось остановиться и двинуться обратно. Неприятность заключалась в том, что в этом самом месте автострада односторонняя, то есть поймать машину обратно нельзя. По обочине трассы идти очень некомфортно и, подозреваю, запрещено. Двигаться же снаружи металлического ограждения крайне трудно: то колючки, то камни, то бетонные блоки. И мусор, мусор, мусор — везде. Такое впечатление, что каждый уважающий себя македонский водитель считает своим долгом размахнуться посильнее и лихо швырнуть на обочину мешок с барахлом, пластиковую бутылку, пивную банку или коробку из-под сока.

Но если отвлечься от мусора под ногами, вид и здесь очень красив. Внизу, метрах в пятидесяти, по дну ущелья бежит шумная Пчинья, приток Вардара. Интересно, почему Захария Ритор дважды[507] специально упоминал, что в Бедерианах была плохая вода?

Войти в туннель не рискнул. Пришлось, цепляясь за редкие деревья, буквально ползти вниз по почти отвесному склону, образованному колотым камнем и мусором. Хорошо еще что поехал в «берцах» — иначе не обошлось бы без травм.

На счастье внизу оказалась грунтовая дорога, точнее, расхоженная колея. Подозреваю, что она возникла стараниями рыбаков и туристов: и те и другие стали попадаться всё чаще, особенно на подступах к Бадару. Насколько тут удачная рыбалка, судить не берусь, но вот пейзажи дадут сто очков вперед даже Тауресиуму. Пчинья значительно меньше Вардара, но очень разнообразна. То она бурлит, перекатываясь через каменистый порог, то вдруг умолкает, образуя заводь с тихим течением. Горы слева и справа уходят вверх очень круто, но склоны не каменисто-безжизненны, а покрыты густым лесом. В конце октября под деревьями, обрамляющими дорогу, полно розовых цикламенов. Вверху ветви густо переплетаются, и тропа временами превращается в таинственный туннель, потолок которого осеннее разноцветье делает таким же красивым, как мозаики времен Юстиниана.

Сам Бадар ничего интересного из себя не представляет. Никаких развалин Бедерианы я там не нашел, да, впрочем, и не искал. Дойдя кружным путем до Катланова, остановил попутку и вернулся в Орешане. На заметку: автостопом в Сербии и Македонии пользовался несколько раз, для относительно коротких поездок. Машины останавливаются далеко не каждая (обычно — очень старые), но водители везут охотно. Они любят поговорить (ни английского, ни немецкого, как правило, не знают, но с южными славянами на несложные темы можно говорить и по-русски) и от предложенных денег отказываются наотрез.

Обратная дорога до Белграда не имела отношения к Юстиниану, но ее стоит описать — хотя бы для сведения тех, кто решится повторить этот маршрут.

Еще в Москве я решил не ехать автобусом, а воспользоваться поездом Скопье — Белград, прельстившись очень заманчивым расписанием: отправление в 22.19, прибытие около восьми утра. Билет смутил дешевизной, и выяснилось, что спать в поезде получится только сидя. Кассир любезно подсказала, что чуть более чем за триста македонских динаров (это рублей триста пятьдесят) можно в поезде приобрести kushetku, но, не объясняя причины, отговорила делать это сразу — мол, оплатите в самом вагоне.