Юсупов

— Я уверен, что вы не заслуживаете страданий. И ваш отец не хотел, чтобы его сын испытывал боль.

Я украдкой взглянул на астрального двойника Солнцева, и довольно отметил, что большое черное пятно потускнело. Значит, граф задумался о том, что я сказал. Вернее, я смог заложить нужные установки. Дальше пациент уже должен был работать самостоятельно.

— Знаете, однажды отец подарил мне собаку. Единственный раз, когда батюшка дал мне четкий приказ, был в тот самый день, когда он вручил мне поводок, — проговорил Александр Петрович. — В тот день он велел мне быть ей хорошим хозяином. И не обижать. Граф сам тоже никогда не тиранил псов, которые жили в нашем поместье. Слуги помнят о нем только хорошее. Отец был добрым человеком.

— Вы причиняли вред собаке? — спросил я.

— Никогда, — мужчина покачал головой и на его лице появилась легкая улыбка. — Этот пес и поныне живет в моем доме. Он уже стар, но лекарь обещал, что этот мохнатый негодяй проживет еще несколько лет.

— Значит, вы исполнили волю отца. Все, что он от вас хотел получить — вы сделали.

Солнцев на мгновенье замер и медленно водрузил очки на переносицу. Затем взглянул на меня расширяющимися зрачками.

— Вы хороший сын, который сделал все правильно, — спокойно проговорил я.

— Наверно… все так и есть. Я сделал то, о чем он попросил меня.

Мужчина поднялся на ноги и прошел к окну. Какое-то время граф стоял у подоконника, глядя куда-то вдаль. Его плечи расправились. Мужчина словно стал немного выше.

— Спасибо, Василий Михайлович, — сказал он и неспешно вернулся в кресло. — Я хотел бы записаться к вам еще на несколько сеансов. Если вы будете согласны меня принять.

Я развел руки в стороны:

— Увы, вы пациент Дельвига. А лекарская этика противоречит переманиванию пациентов. К тому же я не имею права вести самостоятельную практику. Только под контролем лекаря-наставника.

Солнцев осмотрелся по сторонам, а затем удивленно взглянул на меня, и я улыбнулся:

— Просто сейчас его нет на месте. И Дельвиг поручил мне заняться вами именно сегодня.

Граф улыбнулся и качнул головой:

— Спасибо, Василий Михайлович. Не передать словами, как я вам благодарен. Именно вам. Поверьте, я прошел через нескольких специалистов, которые не сумели мне помочь. Чего я только не услышал от каждого из них. Один даже предположил, что мой нерожденный внутриутробный брат вселился в мое тело.

— Высший сохрани, какой бред, — охнул я.

Мужчина поднялся с кресла, вынул из кармана пиджака конверт и положил его на столешницу.

— Что это? — уточнил я, покосившись на дар.

— Оплата за помощь и сверхурочные, — ответил Солнцев. — Признаться, я хотел попасть на прием именно к вам. О вас много говорят в Выборге. Исключительно хорошее. И судя по моему визиту, слухи правдивы. Поэтому это вам. Лично вам.

Я покачал головой:

— Простите, но…

Александр Петрович закусил губу, а затем улыбнулся:

— Это от чистого сердца. За помощь. И отказавшись, вы нанесете мне оскорбление, мастер Юсупов.

Я взял конверт и убрал его в карман халата:

— Спасибо.

— Это меньшее, чем я могу вас отблагодарить, — ответил мужчина. — А наша семья добро помнит. Если вам нужна будет помощь…

Он извлек из того же кармана визитную карточку и положил ее передо мной. Я взял картонный прямоугольник, повертел его в руке.

— Спасибо, Александр Петрович.

Солнцев попрощался и вышел из кабинета. Я же откинулся на спинку кресла, достал из ящика стола батончик с энергоном, вскрыл упаковку и принялся торопливо жевать.

Нина оказалась права, и Дельвиг отсутствовал до самого конца дня. Впрочем, я был только рад этому. Лекарь не мешал мне работать по своим методикам. К концу рабочего дня я порядком устал. Хотя часы показывали только два часа после полудня. Осталось заполнить карточки, и можно идти домой. Или…

Я отложил ручку, вынул из кармана телефон, и задумчиво повертел его в руках. У меня остались еще контакты родителей Земскова. Вряд ли они скажут мне, куда пропал Антон, но попробовать стоит.

Я принялся искать нужный номер в списке контактов. Наконец отыскал его, нажал кнопку вызова.

Трубку не брали очень долго. И когда я уже хотел было отменить вызов, в динамике послышался мужской голос:

— Здравствуйте, Василий Михайлович.

Я хотел было начать разговор со стандартного «добрый день», но вовремя осекся. Голос в динамике был глухим, потерянным. На фоне я услышал приглушенный плач. И осторожно уточнил:

— Что-то случилось, Роман Афанасьевич?

— Случилось, мастер Юсупов, — ответил Земсков. — Антон умер.

— То есть… Как? — ошарашенно переспросил я.

— Тело нашли в воде рядом с Британской набережной, — произнес голос.

— Когда?

— Несколько часов назад. Мы только что опознали тело.

— А жандармы…

— Пока ничего не говорят. Пытаемся установить все по своим каналам.

— Простите, — растерянно ответил я. — Я не знал. Мои соболезнования, Роман Афанасьевич. Антон был моим добрым другом, и эта потеря…

— Спасибо, — глухо ответил Земсков.

— Если вам нужна помощь — только скажите. Наша семья всегда готова помочь.

— Спасибо, — повторил собеседник. — А теперь прошу меня простить.