Юсупов

— Если ты надумал купить пистолет, чтобы застрелить кого, то я тебя разочарую, — спокойно ответил он, отложив вилку и отодвинув тарелку. — Там умение надобно. А ты стреляешь скверно. С твоим уровнем навыка я не уверен, что ты попадешь в дверь сарая.

В этом Пётр был прав. Я освоил основные техники фехтования. Как говорил дядя «на базовом уровне». Потому что все серии приемов у меня были заготовленными. А по словам родича «фехтование это искусство, в котором требуется импровизация». Стрелял же я из рук вон плохо. На уровне мастера бойцы могли палить с двух пистолетов и с любого расстояния. Были даже техники ближнего боя с ножом и пистолетом. Вроде танца пуль, где один человек мог выступить против нескольких бойцов. И признаться, зрелище это было завораживающе красивое.

— Так зачем тебе торговец оружием? — повторил дядя. — Для чего нужен продавец кристаллами, которые нельзя отследить?

— Тут так в двух словах не расскажешь.

— А ты попробуй начать с трех, — сурово предложил дядька. — Или считаешь, что я не смогу понять твоих планов? Думаешь, что я слишком стар для подобного*

— Надо начать издалека, — ответил я, и Пётр развел руки:

— Если у тебя больше нет срочных дел в храме Святого Николая, у нас весь вечер впереди. Можно краткий курс «Истории Государства Российского» пересказать.

Я вкратце рассказал все, что мне удалось узнать про убийство Столыпина. Резонно умолчав о секте, которую посещала Ксения.

— Тю, паря, — усмехнулся Юсупов, когда я закончил рассказ. — Всех, кто хоть какую-то причастность к продаже оружия имеет, уже перетрясло Братство. А может, и семья Столыпиных. Так что если торговец не дурак — он уже давно затаился, а скорее всего бежал из города. Или случайно помер, чтобы хвосты зачистить.

Я замолчал, глядя в тарелку. Действительно, о такой простой версии, как исчезновение человека, который продал оружие убийцам, я не подумал.

— А вообще интересная выходит история, — продолжил дядя со странным выражением на лице.

Он словно оживился и приосанился. Глаза его засияли.

— Пацан, который отродясь в руках пистолет не держал, вдруг решился на убийство, — продолжил Петр. — Интересно, почему?

Я вдохнул. И рассказал вторую часть истории. И при упоминании о секте, родич нахмурился. Он откинулся на спинку кресла и потер переносицу.

— Дом Удовольствия, говоришь, — задумчиво произнес старик и покачал головой. — Знавал я о таких местах. Там творятся жуткие вещи. И то, что во гадкой истории замешено такое сообщество — это очень скверно.

— Почему? — не понял я.

Дядя усмехнулся и потер колено.

— Знаешь, не ожидал, что ты окажешься втянут в подобную историю. Хотя… — он махнул рукой, — рядом с Кругловым, можно ждать всякого.

— Расскажи, что ты знаешь об этом, — попросил я.

— Лучше бы тебе об этом не знать, парень, — вздохнул Петр, а потом тяжело поднялся на ноги.

Он прошелся по комнате, оставив трость. Мне даже показалось, что боль ненадолго была им забыта. Остановившись у камина, оперевшись на полку и коснулся пальцами семейного герба, висевшего на стене.

— Я бы хотел, чтобы тебя обошла эта доля. Чтобы тебя не коснулась грязь мира. Ты вырос лекарем. Ты в этом хорош, и я верю, что однажды ты преуспеешь на данном поприще. Что станешь одним из лучших. Я слишком хорошо помню, как ты накладывал ладони на похмельную голову твоего отца и вливал в него светлую силу. Однажды ты исцелил его настолько хорошо, что Михаил не мог употреблять алкоголь больше трех месяцев. И его это ужасно раздражало. Над ним потешались все в Братстве, когда она даже укрепляющую настойку выпить не смог.

— Не помню этой истории, — ответил я.

— Ты был совсем мальчишкой. Но уже умел исцелять.

— Похмелье? — с ухмылкой уточнил я.

— Не стоит недооценивать страдания от этой жуткой болезни, юноша. Однажды и тебя коснется такое проклятье.

— Все возможно, — я пожал плечами.

Петр молчал. Было заметно, что он просто собирается с духом, чтобы продолжить говорить. Я не торопил его. Собрал посуду со столика и отнес ее на кухню. Неспешно вымыл ее и разместил в сушилке. Дядька вошел в комнату вслед за мной и какое-то время стоял в дверном проеме. Он задумчиво наблюдал за моими манипуляциями. А потом все же прошел до стола, отодвинул стул и уселся на него. Сложил перед собой руки и уставился на родовой перстень, который украшал его указательный палец.

— Дом Удовольствия — это часть пути большой шестерки, — заговорил он негромко. — Твой новый друг Круглов разве про это не рассказал?

— Он решил, что мне не стоит этого знать, видимо, — ответил я. — Только упомянул, что секта — это очень нехорошо.

Пётр покачал головой:

— Вот оно что. Отделался полуправдой, значит. Хитрец. Решил использовать тебя вслепую. Или понадеялся, что я займусь твоим просвещением.

И заметив мой удивленный взгляд, родственник продолжил:

— Расскажу я тебе, так уж и быть. После Гражданской Войны, остатки мятежников разбились на банды. Часть таких банд какое-то время промышляла на окраинах Империи. Но большинство из них бежали в Европу. Они искали там приюта, хотели отсидеться и набраться сил.

— Это точно известно?