Ювелир. Тень Серафима (СИ)

От предметов остались лишь контуры, набросанные своенравной, неверной рукой гениального художника, но и они пропадали и появлялись вновь, и вновь пропадали. Цвета также были искажены и нестабильны. К примеру, белый цвет одежд и волос правителя отражался в этом мире иссиня-черным, а вся окружающая действительность непрерывно плыла куда-то, меняя очертания, формы, краски. Но преобладающим цветом всё же оставался серый.

Оглядевшись, лорд понял, что не один. Что ж, этого следовало ожидать. Ловушка! Саранде предала его.

Магия крови всегда срабатывает безотказно. Защититься от неё практически невозможно, в особенности, когда за дело берутся столь достойные представители старшей расы. Человеческие маги также не брезговали использовать в заклинаниях кровь, но лишь как вспомогательную субстанцию, помогающее сделать проклятье точнее и результативнее. Оборотни же совершили некий сложный и редкий ритуал, призвав энергию предсмертного ужаса и боли жертвенных животных, а также силу сгоравших в огне ядовитых трав. Это позволило втянуть в обратный мир выбранную жертву, избегнув необходимости в часе крысы и используя зеркальную поверхность залитого кровью пола. Не очень чисто, но зато действенно.

Оборотни отражались в этом мире ровно так же, как и в реальном. Шкура волка серебрилась, как снег в полнолуние, а наряды лис пламенели, как ржавая кровь. Только приглядевшись внимательнее, лорд мог заметить, что всё же фигуры эти не совсем достоверны: они подрагивали, как призрачные фантомы, а сквозь плоть просвечивал вездесущий серый туман.

От этого тумана по коже бежали неприятные липкие мурашки. В нем, словно в каком-то пластичном материале, возникали и тут же перетекали в другое состояние тусклые, нечеткие образы, силуэты и контуры, похожие на отражения мира в покрытой рябью темной воде. Туман имел глаза и лица, а если прислушаться, то и голоса, десятки, сотни, тысячи гипнотических голосов. Туман пел, и пение заполняло весь этот удивительный непроявленный мир от начала и до конца. Разобрать его было невозможно, но иногда правителю казалось, будто он различает какие-то отдельные слова, смутно, подсознательно знакомые, слова ушедших древних языков, только произносимые наоборот. Они звучали, как заклинания.

Так и он сам был не до конца воплощен. Точнее, ощущение плоти напрочь отсутствовало. Лорду Эдварду, как заклинателю с огромным опытом, были не в новинку измененные состояния сознания и плоти. Он познал даже саму смерть - и восстал из мертвых, вдохновленный силой драконьей крови. Однако теперешнее состояние было совершенно особенным, не поддающимся осмыслению. Это была не жизнь, но и не смерть, не явь и не навь, а некое инобытие.

Нелюди терпеливо ожидали, не проявляя никаких признаков беспокойства. Заклинатель насторожился, уже смутно понимая, в чем дело. Мысли его потянулись к алмазам, но наткнулись на абсолютную, гробовую тишину. Камни не отвечали, и ждать помощи было неоткуда. Выбраться самостоятельно из обратного мира человек, пусть даже владеющий искусством магии, не мог. Обратный мир был полон энергии, но она никогда не облекалась здесь в грубую форму материи. Здесь не было путей и направлений, времени и расстояний, не было ничего, что знакомо человеческому разуму. Здесь маг был беспомощен. Смутные картины вращающимися вихрями проносились мимо, не замедляясь ни на миг, и от этой круговерти начинало покалывать в висках.

Всё это чертовски напоминает конец.

Судя по всему, сейчас его заставят заплатить за то унижение, которое накануне довелось пережить Юсту. Дорого, очень дорого заплатить. Похоже, так дорого, что отдав этот долг сполна, он останется банкротом.

Человеческий мозг не мог долго выдерживать творящуюся вокруг фантасмагорию, а потому отредактировал окружающую реальность, если это можно было назвать реальностью, и отбросил всё, выходящее за рамки нормальности. Мозг приспособился, но лорд Эдвард подспудно задался вопросом, не было ли это признаком начавшихся необратимых изменений в психике, которые приведут к помешательству и разрушению личности? Поразмышлять над этим, безусловно, любопытным тезисом не удалось - нашлись более насущные задачи, решать которые нужно было незамедлительно.

Вздыбив шерсть на загривке, Арх Юст беззвучно понесся к нему по снежной равнине, сливаясь с пространством и оставляя за собою длинный молочный след. Волк растекался, как клякса, в потоках хаотично меняющихся форм. Определять здесь дистанцию было трудно, но с каждым мигом оборотень очевидно был всё ближе.

Маг глубоко вздохнул. Ну, кажется, началось - актеры и зрители, все на своих местах, дан третий звонок к началу спектакля. Занавес!