Ювелирная работа

– Ответ сидит перед тобой! Работать нужно там, где работаю я, в обычном спальном районе, и чтобы на участке были не хрущевки-сталинки, а многоэтажки. Лифт – это главный помощник участкового врача. В центр или, скажем, в аристократическое Крылатское, лучше не соваться. Там народ избалованный, с претензиями, но совершенно неблагодарный. Простого спасиба не скажут, хоть ты вывернись перед ними наизнанку, не говоря уже о чем-то большем, а вот жалобу напишут обязательно. В отстойно-маргинальных районах тоже ничего хорошего нет – народ грубый, злой, неблагодарный. А вот Новогиреево, или, к примеру – Бибирево, это хорошие «средние» районы, где можно спокойно работать.

– А у вас в поликлинике есть вакансии? – спросил Алекс, подумав о том, как хорошо было бы работать в одной конторе с таким бывалым человеком, как его новый приятель.

– Вакансии везде есть, – усмехнулся Кашурников. – Но тебе к нам нельзя. Неудобно работать там, где живешь, в своей районной поликлинике. Даже если участок другой, все всё равно будут знать, что ты врач и будут донимать тебя своими проблемами. То давление измерь, то проконсультируй, то таблетку от головной боли дай… Ни днем, ни ночью покоя не будет. А начнешь отказывать – все разобидятся, что тоже неприятно. Оно тебе надо? Иди куда-нибудь подальше, но смотри, чтобы участок был облифтованный и компактный. А то ведь как бывает? Три дома, потом какая-нибудь фабрика на два гектара, а за ней – остальные дома. Устанешь туда-сюда бегать. Идеал, к которому надо стремиться, это десятиподъездная девятиэтажка, а рядом еще одна, покороче, на шесть или восемь подъездов. Как раз получается один участок, очень удобно, а если он еще и рядом с поликлиникой, а не где-нибудь у черта на выселках, так это вообще расчудесно!

На вопрос о том, как делать карьеру в поликлинике, Кашурников ответил так же обстоятельно.

– На заведование отделением идти не стоит, даже если будут предлагать – отказывайся. Это сучья работа и адский труд. Отвечаешь за все, что происходит на десятке участков, получаешь по шапке за все промахи врачей и медсестер, да вдобавок тобой вечно дыры затыкают – то прием ведешь вместо заболевшего врача, то по вызовам за него скачешь. Участковые снимают с участка все пенки, на долю заведующего практически ничего не остается, то есть по факту умный врач, соглашаясь на заведование, теряет в доходах. Опять же – график. Семь или восемь часов торчишь в поликлинике, как привязанный, а участковый – всего три часа с половиной. И что хуже всего, заведование отделением в поликлинике – это тупик. С этого редко когда удается подняться выше, так до пенсии и будешь заведовать, если, конечно, не снимут за что-нибудь. Если хочешь выдвинуться, то надо пробиваться в начальники гестапо…

– А это что за должность? – удивился Алекс.

– Заместитель главного врача по клинико-экспертной работе, – объяснил Кашурников и удивленно покачал головой. – Экий ты дикий, Саша, настоящий таежный медведь. Или у вас замов по КЭР иначе называют? Должность, конечно, собачья. Всех достаешь, ко всем придираешься, как бабушка моя говорила: «в курином яйце волосы ищешь». Но, в отличие от заведующих отделениями, замы по КЭР часто контактируют с вышестоящим начальством, я имею в виду окружное, а также замещают начмедов[7] и даже главных врачей во время отпуска или болезни. Есть возможность себя показать и с начальством контакты наладить. И что важно! – Кашурниковподнял вверх указательный палец. – В замы по КЭР народ особо не рвется, а вот в начмеды всегда очередь стоит. А с точки зрения дальнейших перспектив эти должности одинаковы.

Под вторую бутылку Кашурников стал учить Алекса тонкостям участковой работы. Оказалось, что он начинал свою, столь трагично оборвавшуюся карьеру, участковым врачом в Ногинском районе, в поселке с красивым названием Вишняковские Дачи.