Ювелирная работа

Вот кто бы мог подумать, что «ординаторами» называются не только те, кто обучается в клинической ординатуре, но и обычные палатные врачи? Хорошо, хоть вывернуться удалось. Впрочем, изворачиваться Алекс был мастак, жизнь научила.

Состояние дел в далеком Иркутске сильно интересовало сотрудников кафедры. Дня не проходило, чтобы кто-то не спросил у Алекса чего-нибудь. А это у вас делают? А с этим как обстоят дела? А то? А сё? Особенно отличалась по части вопросов доцент Макаренко, ну просто замучила своим любопытством. И ведь не встанешь в позу и не обрежешь спрашивающего как обрезал Баранову. Люди же от чистого сердца интересуются, а не для того, унизить или шпильку вставить. Алекс отвечал наобум: «делают», «вроде бы есть» или «пытаются», но периодически напоминал, что он уже второй год живет в Москве и свежей информацией об иркутских делах не обладает.

– Сдается мне, что вы проходили ординатуру не на очень-то дружной кафедре, – сказала однажды Макаренко. – Иначе бы сохранили связь.

– Связь я сохранил, – ответил Алекс. – Буду в Иркутске, так зайду обязательно с тортиком. Но неудобно же писать профессору или доценту в «Одноклассниках»: «Приветствую! Как дела?». А из нашего потока никто на кафедре не остался.

Врать уже получалось интуитивно, не задумываясь, «на автопилоте». Скажешь и сам удивляешься – как же я складно фуфло толкаю, любо-дорого послушать! Однако верно же говорят: «не все коту творог, бывает и ж…ой об порог». Как-то раз Алекс в присутствии Али, с которой у него сложился примерно такой же «ненавязчивый» роман, как и с Ольгой, допустил большую оплошность. Ольга, к слову будь сказано, сразу же почувствовала, что у Алекса появилась другая женщина и разорвала отношения, сказав, что она ни на что не претендует, но делить мужиков с кем-то еще не привыкла. Алекса сильно интересовало, каким образом Ольга узнала о существовании Алены и в прощальный вечер (при свечах и с шампанским – какая пошлость!) он все-таки добился от отнекивавшейся Ольги объяснения. Оказалось, что все дело в «градусе постельного энтузиазма», как выразилась Ольга. Если «градус» понижается, значит появилась соперница, которая отвлекает на себя часть мужских сил. Алекс сделал зарубку в уме – за «градусом» нужно следить.

Так вот, об оплошности. Однажды Аля показала Алексу золотую медаль, которую она получила по окончании школы. Показала самым что ни на есть романтическим образом – ничего, кроме ленты с медалью на ней надето не было.

– А моя мама умерла на церемонии вручения аттестатов, – грустно сказал Алекс, если по кому и скучавший, то только по матери. – Взяла в руки мой аттестат, и умерла. Тромб.

– Твоя мама? – изумленно переспросила будущая звезда журналистики, у которой цепкая память сочеталась с вниманием к деталям. – Как это? Ты же говорил, что она погибла при взрыве машины…

Алекс мысленно ругнул себя за глупость и начал спасать положение.

– Я про тетю Тоню говорю, мать моего старшего брата Леши. Она мне была как мать и в детстве я называл ее «мамой». Так и привык, – вдохновенно врал он. – Надо отдать должное моему отцу. Он сумел не только сохранить хорошие отношения с тетей Тоней после развода, но устроил так, что наши семьи общались, причем искренне, без натуги. Если родители уезжали в отпуск, а меня по каким-то причинам взять с собой не могли, то я жил у тети Тони. Она меня тоже называла «сыночком», как и моего брата…

Слова были лживыми, а вот слезы на глаза навернулись натуральные и голос задрожал без принуждения. Аля обняла его и стала легонько поглаживать рукой по спине.

– Бедный, бедный мальчик, – шептала она Алексу на ухо. – Я все понимаю. Твоим родителям не было до тебя дела, если они предпочитали отдыхать отдельно от тебя, а тетя Тоня заменила тебе маму…

Алекс не выдержал и разрыдался в голос, чего с ним не случалось лет двадцать. Было стыдно – взрослый мужик, а разревелся при женщине, да еще и в самый неподходящий момент. Но хуже всего было то, что на пике эмоций ему захотелось рассказать Але всю правду о себе. Так захотелось, что чуть было не рассказал, еле сдержался. А что было бы, если бы не сдержался? Представить страшно!

Отношения с Алей пока еще не дошли до той степени близости, которая позволяет делиться самым неблаговидным из сокровенного. Да и вряд ли они вообще имели шанс до этого дойти. Аля позиционировала себя как убежденную противницу брачных уз и ярую чайлдфри.

– Журналистика – даме ревнивая, – говорила Аля. – Она ставит вопрос ребром – или я, или семья! Компромиссов быть не может!

Самому Алексу нравилась Алена, но не нравился статус ее родителей. Как-то не тянуло быть зятем завхоза и учительницы, хотелось получить от брачных отношений как больше выгод. Вот если бы отец Алены был бы профессором… Если бы, да кабы.

Общаясь с коллегами на курсах, Алекс еще сильнее убедился в том, что без блата в медицине далеко не продвинешься. При упоминании какой-нибудь важной фигуры сразу же следовало уточнение относительно родственных связей.