Ювелирная работа

Роман думал всего несколько секунд.

– Нужна! – ответил он. – Если вам есть, что сообщить, рассказывайте!

– Хорошо. В общем, поначалу все и впрямь решили, что с вашей матерью произошел банальный несчастный случай – просто женщина, в сумерках возвращавшаяся с работы домой, спускаясь с платформы, не заметила встречный поезд…

– Вы сказали, «поначалу»?

– Экспертизу толком не проводили, ведь казалось, что все очевидно: повреждения были очень серьезные, и не оставалось сомнений, что смерть наступила в результате попадания под поезд.

– Тогда я не совсем понимаю…

– Мне не давал покоя один факт – нестыковка во времени. Поезд вашей матери прибыл на станцию в двадцать один пятнадцать, и в этот час по расписанию не должно было быть ни одного встречного поезда.

– Что-то я не…

– Сейчас поймете. Поезд в Питер – тот, под которым погибла ваша мама, шел только через двадцать минут. Что она могла делать на платформе, в полном одиночестве, столько времени?

– Вы узнали, что?

– Нет, ведь свидетелей найти не удалось. Станционный смотритель видел, как женщина сходила с поезда, но не заметил, спустилась ли она с платформы. По его словам, электричку покинула лишь одна пассажирка.

– И что вы сделали?

– В нашем отделе был всего один патологоанатом – сами понимаете, поселок-то маленький, – и у него имелось два больших недостатка: во-первых, он безбожно пил, а во-вторых – ему оставалось полгода до пенсии. Так что, на мою просьбу произвести вскрытие он ответил категорическим отказом.

– Я чувствую, вы этим не удовлетворились?

– Правильно чувствуете: я обратился к одному своему приятелю, патологу из больницы в Питере. Он специально приехал – ох, мы целую операцию провернули, чтобы отвлечь Денисыча… это тот самый патологоанатом. Правда, все оказалось не так уж и трудно: он получил свою «поллитру» и задрых, а мы воспользовались возможностью как следует осмотреть труп… в смысле, тело вашей матери.

– Вы что-то обнаружили?

– Жертве… то есть вашей маме… сломали подъязычную кость, причем это было сделано руками. Очевидно, ее душили. Она сопротивлялась: под ногтями оказался чужеродный эпителий, и мой приятель пообещал проанализировать его в больничной лаборатории. Единственное, что он смог сказать, это то, что он принадлежал мужчине – и все, ведь подозреваемые на тот момент отсутствовали, так что, и сравнить было не с чем!

– На тот момент?

– Когда я доложил о результатах расследования начальству, оно не обрадовалось: одно дело – обычный труп, другое – криминальный! Изначально речь шла о несчастном случае, и мне пришлось здорово постараться, чтобы дело переквалифицировали. А потом я сильно об этом пожалел!

– Почему?

– Потому что огреб кучу неприятностей. В общем, я все же добился своего и начал копать дальше, и то, что я узнавал, выглядело подозрительно! Перво-наперво выяснилось, что ваша мать ехала вовсе не с работы.

– Как это?

Роману казалось, что все это происходит не с ним: он только-только смирился с гибелью деда, которого считал приемным отцом, а теперь вот человек, которого он видит впервые в жизни, говорит ему, что и маму убили?! С другой стороны, зачем Игнатьеву врать – только чтобы получить деньги на лечение? Но тогда, скорее всего, он не стал бы вот так сразу вываливать всю информацию, а попытался бы сперва вытянуть желаемое!

– В то время в Питере как раз шел суд по очень громкому делу о серийных убийствах молодых женщин: один злодей зарезал восемь девушек. Некоторые из них были ночными бабочками, но не все, поэтому дело получилось резонансное.

– Простите, какое отношение все это имеет к маме?

– Я сейчас все объясню. Обвиняемый потребовал суда присяжных, и ему была предоставлена такая привилегия. Ваша мама оказалась в составе жюри.

– Что? – тупо переспросил Роман.

– Она была присяжной. Вы в курсе, как ими становятся?

– Смутно…

– Людей для этого выбирают рандомно, то есть, случайным способом. Вот так ваша мать и попала в списки, которые затем утвердили, и она вошла в жюри. Так что тем вечером она возвращалась с очередного заседания. И была убита! Я предположил, что ее гибель могла быть связана с тем процессом, и начал разбираться, но мне не удалось закончить дело.

– Почему?

– Его у меня забрали.

– Кто?

– Начальство. Материалы передали другому следователю, сочтя, что я беспричинно затягиваю расследование.

– И что сделал тот следователь?

– Закрыл дело.

– Дело об убийстве так легко закрыть?

– Проблема в том, что из него таинственным образом исчез отчет моего приятеля о причине смерти. Тело вашей мамы спешно отдали ее отцу для похорон, он ее кремировал, потому что так дешевле, а денег в вашей семье, видимо, не хватало. Дедушка ваш по материнской линии был человек простой, малограмотный, он совершенно не разбирался в юридических вопросах, и посоветоваться ему было не с кем, поэтому он ничего не заподозрил. Так что концы в воду… точнее, в землю!

– И вы не возражали?

– Мои возражения ничего бы не изменили – я был человеком подневольным. Вы, Роман, не знаете системы, в которой я работал, – и слава богу!