Ювенальная юстиция (сущность и тревоги). Материалы круглого стола

За указанные нарушения конституционных прав и свобод человека в главе 19 Уголовного кодекса РФ предусматривается в числе прочего и уголовная ответственность. На основании ст. 136 УК РФ «Нарушение равенства прав и свобод человека и гражданина» преступным деянием является: « дискриминация , т. е. нарушение прав, свобод и законных интересов человека и гражданина в зависимости от его пола, расы, национальности, языка, происхождения, имущественного и должностного положения, места жительства, отношения к религии , убеждений, принадлежности к… каким-либо социальным группам» (курсив наш – Е.Т.). В данном случае постановка на учет указанных семей, сбор о них информации, а также изъятие у них детей являются дискриминацией вследствие их имущественного положения, места жительства и социального статуса.

Преступлением является и «Нарушение неприкосновенности частной жизни» (ст. 137 УК РФ), т. е. «незаконное собирание или распространение сведений о частной жизни лица, составляющих его личную или семейную тайну, без его согласия». Квалифицирующим признаком составов преступлений по обеим статьям является совершение этих деяний с использованием служебного положения.

Хотелось бы отметить также некоторые положения Методических рекомендаций по профилактике жестокого обращения с детьми и насилия в семье [16] , прилагаемых к Регламенту. Судя по формулировкам, терминологии и сущности, они не относятся к понятиям отечественной юридической науки.

В этих рекомендациях в число признаков насилия над несовершеннолетним включен, например, кариес у ребенка. Чем, в сущности, кариес в качестве признака насилия над ребенком отличается от ветрянки? Представляется, что только «прогрессивностью» мысли социальных работников.

В методических рекомендациях предлагается понимать под жестоким обращением с ребенком не только принятые в отечественной законодательной и правоприменительной практике понятия «физический и психический вред», но и «психологический и моральный вред здоровью». Понятие «психологический и моральный вред здоровью», указанное в рекомендациях, в настоящий момент не является правовым понятием, а значит, и ответственность за такой вред не может входить в сферу общественного, государственного и любого другого контроля.

В случае введения в правовое поле таких оценочных субъективных категорий, как «психологический» и «моральный вред», каждый из нас может стать преступником, поскольку ограничить область их применения только сферой семейных отношений не получится, их придется применять и к другим сферам жизни, что приведет к искусственной криминализации общества. Человека, абсолютно любящего всех людей, найти так же сложно, как и человека, который бы кого-нибудь не раздражал, с мнением которого все окружающие были бы согласны. Криминализация «психологического» и «морального вреда» приведет к дезорганизации всех сфер жизни общества. Понятия «психологический» и «моральный вред» настолько субъективны, что не поддаются контролю и оценке извне, кроме того, они примитивизируют право. В результате введения таких критериев можно полностью разрушить семью. Если сегодня христианская мораль, культурные традиции Россиян призывают быть терпимыми друг к другу, любить и прощать, то с введением этих понятий люди будут считать, что их права ущемляются любой просьбой, которая им не нравится, и семья исчезнет вообще. Дети перестанут слушаться родителей на том основании, что просьба сделать уроки или вымыть за собой посуду, так же как и запрет бесконтрольно играть в компьютерные игры или курить, будет расценена ими как «моральный» или «психологический вред».

К настоящему моменту уже имеются случаи привлечения к уголовной ответственности родителей за «психологическое насилие», которое было оценено ювенальными судом как жестокое обращение с детьми. Например, в «Обзорной справке о судебной практике по делам о преступлениях против семьи и несовершеннолетних, рассмотренных судами Ростовской области» приводится дело гражданина Михова И.И., приговоренного к уголовной ответственности по ст. 156 УК РФ [17] . Жестокое обращение опекуна заключалось в том, что он «выражал словесно и жестами угрозы побоями», «ставил несовершеннолетнего в угол на длительное время», а также «против воли и желания принуждал несовершеннолетнего принимать пищу».

Что же касается процесса воспитания, то здесь, по мнению сторонников ювенальной юстиции, можно усмотреть сплошное «психологическое насилие» над ребенком. Но как же иначе, если именно родители формируют поведение, привычки, установки и во многом психику ребенка. А если не воздействовать на психику детей, то она так и останется в своем первоначальном, «зародышевом», состоянии. И если ребенка не воспитывать (т. е. не учить, не объяснять, что хорошо, а что плохо, не поощрять, не запрещать, не наказывать), то он может стать психически отсталым человеком, а родители автоматически станут субъектами преступления.