Ювенилия Дюбуа

Подобным образованием нас действительно готовили к будущему. Скучному. Монотонному. Вечно спешащему. Несправедливому. Кишащему отморозками. И главное — это не знания и умения, а навыки списать и получить пятёрку.

Забавно смотреть на происходившие механизмы сверху вниз, нагло заглядывая в прошлое. Ширма, за которую я держусь — достаточно толстая, да и непробиваемое стекло не позволит провалиться полностью с головой. Но иногда, когда я смотрю на себя из другого времени, то замечаю и ответный взгляд.

Юный я замечает присутствие чего-то нехорошего. Всё пытается разглядеть лицо, но это за гранью законов времени и материи.

Сейчас я понимаю, что всегда чувствовал присутствие себя из сегодня. Это дуновение будущих тяжб и боли. Всегда что-то не давало полностью расслабиться, словно чужой взгляд сверлил затылок. И вот теперь я по другую изгородь. Теперь я — то самое зло, которое и не зло вовсе, а всего лишь ещё один цикл жизни. Как много мы не знаем, когда это было бы действительно необходимо.

Мне самому не очень нравится, что я так беспардонно посмел разорвать временной пузырь, начав подглядывать за этим юным мальчиком. Нарушил ли я ему будущее? Не думаю.

Доказать, с чего всё началось — достаточно сложно, определённый процент вины имеется, но мы слишком далеко зашли. Надо продолжать до конца, до будущего дня впереди, когда я поставлю последнюю точку в этой истории.

На рубеже одиннадцати лет начинаешь чувствовать себя достаточно взрослым для некоторых вещей. У птенцов проклёвываются голоса. Они начинают небольшими порциями расфасовывать по окружающим свою дерзость — тут только дай повод.

На лицах девочек появляется макияж. Очень часто такая броня выглядит забавно. Будущие женщины пока недостаточно насмотрелись рекламных баннеров, чтобы краситься так, как того требует общество потребления.

Для меня подобные усовершенствования кажутся неприемлемыми. И дело не во внутренней нравственности или желании подмазаться ко всем женщинам своими «анти-мужцкими» воззрениями. Просто эти нежные лица действительно были красивы сами по себе, без лишних кричащих декораций.

Дети зачем-то всегда пытаются казаться взрослее. Нездоровая тяга к «горьким» напиткам, глупому выяснению отношений, обязанностям и внешним признакам увядающей красоты.

Прекрасные лица одноклассниц превращаются в маски, нарисованные впопыхах. Слишком яркие оттенки и толстый контур. Некогда индивидуальные мордашки превращаются в одно большое лицо профессиональной плакальщицы, либо измученной вдовы. А гордая улыбка за свою нелепость только добавляет образу лёгкую нотку безумия.

Такие внешние необдуманные реформы остужают мой пыл. Возбуждающие образы завяли, быстро почернев к корням. Только моя память в силах смыть краску, оживив настоящее, но я брезгую, не желая больше марать руки.

За последние месяцы произошло пару неприятных событий.

Уличные мальчики, с которыми я иногда играл во дворе в баскетбол, росли по своим лекалам. Всё больше они напоминали не ребят моего возраста, а подростков, которые, собственно, и подавали им пример поведения.

В те времена в каждом дворе были свои «старосты», свои мелкие банды и внутренний свод правил. Неизменным объединяющим фактором являлась тяга к насилию. Почти всегда вопросы решались в драках под всеобщий гул свидетелей.

Долгое время мне удавалось избегать конфликтов. Кудрявый мальчуган с искалеченной рукой. Кому может прийти в голову затевать с таким драку? К тому же я всегда надевал маску уличного пацана. Никаких нюнь и лишних размышлений. Поступки по образу и подобию собравшихся беспризорников.

Однажды один из знакомых начал травить парня не из нашей компании, не давая спокойно бросать мяч в кольцо. Худые ручки незнакомца тряслись от негодования, но лицо в очках ничего не могло поделать с крупным хулиганом. В какой-то момент Ж. грубо толкнул парня и тот ударился головой о металлический столб. Все только смеялись. Большая такая свора уличных псов.

Они голодные, закомплексованные дети, которых сильно бьют родители. Они красуются друг перед другом, заменяя в своих умах совершаемую жестокость на картинку из фильмов. Для них это не что-то реальное, а игра. Но умаляет ли это их грехи?

На мою голову накладываются разные звуки и образы. Смех. Сцены насилия. Сигналы недовольных водителей. Неприятный запах от пожилой учительницы. Труп собаки. Воспоминание о ковырянии палкой плоти мёртвой мыши. Кровь. Больничная палата. Ощущение несправедливости. Гнев.

Без предупреждения кидаю мяч в голову Ж… Глухой удар приходится точно по виску. Кажется, словно я слышу легкий хруст, от чего начинает разбирать страх: «А не сделал ли я чего-то непоправимого со здоровьем этого детины?» Но Ж. только начинает протяжно кричать, держась за больное место. Смешки стихают.

Мой гнев улетучивается. Остаётся только неконтролируемое волнение. Отступать поздно. Внимание собравшихся прикованы к нам. Ж. не станет спускать это дело на тормоза. Нужно срочно что-то предпринять.