Они нападут сегодня, во время фейерверка, думая, что нападение будет неожиданным. А там их будут ждать люди генерала Корнелли. И этой клятвой, которую Форстер дал, чтобы её спасти, он обязался помочь своему мятежному дяде!
А в результате они все сейчас просто угодят в ловушку!
Она вскочила, и ноги её едва держали, руки дрожали, а сердце колотилось тревожным набатом. Добежав до перил, она взглянула на небо.
Фейерверк обещали после захода солнца. Вот оно - время нападения.
Как-то разом исчезла и обила, и злость, и ненависть... При мысли, что Форстера застрелят во время нападения, или схватят, а потом повесят, или отправят в тюрьму за соучастие, при этой мысли у неё как будто открылось второе дыхание.
Она нашла отца, сослалась на недомогание и усталость, и попросила разрешения уехать домой. И не могла устоять, ожидая пока синьор Миранди попрощается со всеми - подошла к Бартли, который привёз их сегодня на праздник, шепнула ему:
-Если тебе дорога жизнь твоего хозяина, то гони так быстро, как только сможешь, так, словно... это блуждающая гроза гонится за тобой. Надо успеть до захода солнца! Ты понял меня?
И видно что-то было в её лице такое, от чего Бартли выплюнул травину, нахлобучил горскую шапку, и едва они опустились на сиденья, стегнул лошадей так, что с синьора Миранди едва не сорвало шляпу.
Они мчались, будто за ними, и правда, гналась блуждающая гроза, коляску подбрасывало на камнях, а Габриэль смотрела на солнце, которое неумолимо подбрасывало на камнях, а Габриэль смотрела на солнце, которое неумолимо приближалось к кромке гор, и молилась всем богам: и тем, в которых верила, и Царице гор, прося их только об одном - чтобы она успела.
Синьор Миранди что-то говорил ей, придерживая рукой шляпу, и удивляясь, куда же так спешит возница, но Бартли лишь прокричал про горский обычай, что нельзя приезжать ровно на закате, и продолжил стегать лошадь.
К горским обычая синьор Миранди относился с уважением настоящего учёного, и успокоившись такому объяснению, продолжил свой разговор. Но Габриэль не прислушивалась к нему, погружённая в свои тревоги, пока он не произнёс имя капитана Корнелли.
-Что? - спросила она, поворачиваясь к отцу.
-Он просил твоей руки. Это может быть неожиданно, конечно, но, по-моему, он прекрасная партия, ты не находишь? - спросил синьор Миранди.
Габриэль некоторое время смотрела на отца, а потом отвернулась.
А ведь это правда...
Получи она это предложение в Кастиере прошлой осенью, то, разумеется, согласилась бы, даже не раздумывая. Тогда она мечтала об этом, но теперь…
Теперь всё разом вдруг переменилось. И, если думать о будущем, то это предложение для неё - невероятная удача, вот только плата за эту удачу – жизнь Форстера. Хотя ей даже не нужно будет врать, потому что Форстер и в самом деле связан со своим дядей, пусть формально, но это так.
И она усмехнулась вдруг горько, неожиданно вспомнив их с Фран поход к гадалке прошлой осенью.
Эти слова всплыли в памяти так ясно, что ей даже стало дурно. Она вспомнила карты: Орёл, Лев, Стрела.
Беркут - символ клана Форстеров. Лев - эмблема экспедиционного корпуса, в котором служит Корнелли. И между ними Стрела. Кто из них кого убьёт в этом противостоянии?
Пречистая Дева! А может, именно гаданием она навлекла на себя все эти несчастья? Говорят же - гадание грех! Может, Сингара наслала на неё какое-то проклятье? Что один мужчина заманил её сюда, чтобы обманом сделать своей любовницей, а сам в это время собирается жениться на другой... А другой хочет жениться на ней, чтобы обманом отнять эти земли, разделаться с врагом и получить майорские погоны!